Застава - [5]

Остановив колонну, Ворманн сверился с картой и понял, что они действительно прибыли на место своей новой дислокации. Он еще раз взглянул на строение, уже более внимательно изучая его.

Многие годы назад огромный кусок откололся от острой гранитной скалы на западной стороне перевала. Вокруг него образовался глубокий естественный ров с ледяной водой из горного источника. Замок расположился на этом одиноком утесе. Его стены высотой в сорок футов в задней части плавно переходили в гранит скалы. Человек, строивший эту крепость, умело использовал все преимущества ландшафта, предоставленные здешней суровой природой. Замок словно вырастал из неприступного горного монолита. Но самой замечательной частью этого укрепления была его единственная выступающая на середину перевала башня, плоская крыша которой возвышалась не менее чем на сто пятьдесят футов над серыми зубчатыми стенами. Таков был их горный форпост. Крепость из другого времени. Приятное зрелище, если учесть, что в стенах этой древней заставы они найдут надежное убежище от всех непогод во время предстоящих бдений на перевале.

Но почему этот пятисотлетний форт выглядит как новый?

Ворманн кивнул водителю и свернул карту. За рулем был сержант Остер — единственный сержант в их подразделении, заодно выполняющий и обязанности командирского шофера. Остер взмахнул высунутой из окна левой рукой, и все четыре автомобиля снова двинулись в путь. Но едва поворот кончился, дорога стала расширяться и вскоре вывела их на центральную площадь маленькой деревеньки, расположенной к югу от замка.

Остановив машины на середине площади, Ворманн подумал, что это поселение следовало бы именовать как-нибудь по-другому, настолько сильно оно отличалось от привычной глазу немецкой деревни. На крохотном пятачке ровной земли ютилось не больше десятка хижин с обмазанными глиной стенами и ненадежными соломенными крышами, причем все постройки были одноэтажными, за исключением единственного добротного дома у самой околицы. Он стоял слегка на отшибе и имел какую-то вывеску. Ворманн не читал по-румынски, но догадался, что это какая-нибудь гостиница или трактир.

Но он никак не мог понять, зачем здесь нужна гостиница. Неужели кто-нибудь приезжает сюда?

Почти сразу за заборами крайних домов дорога обрывалась у невысокого земляного вала. Отсюда начинался деревянный настил двухсотфутового моста через ров, представляющего собой единственную связь замка с внешним миром. Иначе добраться до крепости было невозможно, разве что вскарабкавшись по отвесным стенам или поднявшись по веревке, перекинутой со стены через ров с почти вертикальными гладкими стенами.

Натренированный глаз капитана сразу же оценил стратегическую важность заставы. Во-первых, это прекрасный наблюдательный пункт. Из башни откроется великолепный вид на весь перевал, а со стен замка каких-нибудь пятьдесят солдат смогут легко удерживать на расстоянии целый батальон русских. Конечно, русским и в голову не придет сунуться в эти дикие горы, но кто он такой, чтобы оспаривать мнение берлинского руководства?

Однако в то же самое время Ворманн оценивал замок и с другой стороны. Это был взгляд художника, ценителя пейзажей. Что лучше — использовать акварель или попытаться маслом передать эту задумчивость и величие? Пожалуй, стоит испробовать и то и другое, и тогда уж сделать окончательный выбор. Для этого у него будет много свободного времени…

— Ну, сержант, — спросил он, едва машины остановились у начала моста, — что вы думаете о своем новом доме?

— Почти ничего.

— Привыкайте к нему. Возможно, остаток военных дней вам придется провести именно здесь.

— Так точно, господин капитан.

Заметив, что Остер отвечает на редкость сухо, Ворманн внимательно посмотрел на него. Сержант был худощавым темноволосым мужчиной, почти вдвое моложе Ворманна.

— До конца войны осталось недолго, сержант. Когда мы выезжали сюда, как раз передали, что уже сдалась Югославия.

— Господин капитан, вы должны были сразу же сказать нам об этом, это подняло бы наш дух!

— А неужели вы до такой степени приуныли?

— Никак нет, но мы все хотели бы оказаться сейчас в Греции…

— Но там ведь нет ничего, кроме крепких напитков, жареного мяса и весьма странных танцев. Вам наверняка не понравилось бы.

— Я имею в виду — чтобы сражаться там, господин капитан.

— Ах, вот почему!..

Ворманн заметил, что его чувство юмора в последнее время все сильнее окрашивается мрачным едким сарказмом. Черта, надо сказать, незавидная для немецкого офицера, а тем более — для немца, который так и не стал нацистом. Но это было его единственной защитой от полного разочарования в жизни и своей собственной военной карьере. Сержант же Остер еще слишком мало прослужил вместе с ним и пока многого не понимал. Но со временем, конечно, и он догадается обо всем…

— Боюсь, что пока вы туда доберетесь, все сражения уже закончатся. Я, например, ожидаю победы прямо на этой неделе.

— И все равно мы считаем, что там послужили бы фюреру гораздо лучше, чем в этих горах.

— Не забывайте, что именно по воле вашего фюрера мы сюда и попали. — Он с удовольствием отметил, что Остер пропустил слово «вашего».