Защитник прекрасной дамы - [40]

Шрифт
Интервал

Ее мрачный сарказм заставил его улыбнуться.

– Будет холодно и сыро.

– И про плесень не забудьте. – Она снова опустила взгляд на свою юбку и поморщилась. – Это будет еще хуже, чем здешняя пыль. Может быть, вы подождете, пока я переоденусь во что-нибудь старое?

Она направилась к выходу, но тут же остановилась, поскольку дверь открылась и на пороге показался Моффет.

При виде Дафны он кивнул с выражением угрюмого одобрения, а потом, указав головой в сторону холла, доложил:

– Мисс Дафна, к вам мистер Инджелс.

– Мистер… вот досада! – вырвалось у нее. Адриан вопросительно поднял брови.

– Хотите, я останусь?

– Нет, не нужно, – она распрямила плечи. – Уж с ним-то я сумею управиться.

Инджелс. Вероятно, это брат Сюзанны Инджелс, которую исключили из пансиона. Любопытно, что он собой представляет, этот визитер.

Адриан с деловитым видом быстро вышел в коридор и бросил якобы случайный взгляд на молодого джентльмена, который прихорашивался перед зеркалом в прихожей.

Хлыщ, решил Адриан, с неприязнью созерцая долговязую фигуру в модном элегантном костюме. Нахальный юнец, которому, как видно, не успели дать представление о таких понятиях, как благоразумие и хороший вкус.

Мистер Инджелс обернулся, и Адриан смог разглядеть его узкое лицо. Не красавец, отметил Адриан про себя, и даже не особенно благообразен. Однако немало женщин, должно быть, замирает при виде этого сумрачного лица. Как видно, гость изрядно потрудился, доводя узел своего шейного платка до немыслимого совершенства.

Адриан коротко кивнул молокососу и, сохраняя все то же озабоченное выражение, проследовал к кабинету. Он позволит этому молодцу провести в обществе Дафны десять минут, а потом найдет предлог, чтобы вмешаться. И ему следует держаться поблизости, чтобы услышать, если она его позовет.

Когда Адриан, а следом за ним и Моффет вышли из библиотеки, Дафна глубоко вздохнула. Мистеру Карстейрсу она сказала правду: она действительно могла управляться с мистером Реджинальдом Инджелсом. Просто это ей не доставляло удовольствия. Но мистером Карстейрсом она могла быть довольна: он давал ей шанс.

Мгновением позже в библиотеку вошел юный джентльмен с таким развязным видом, словно был уверен, что его примут с распростертыми объятиями. Но, вопреки его ожиданиям, прием ему был оказан самый прохладный. Он отвесил Дафне подчеркнуто-изысканный поклон, поднес ее пальцы к губам и запечатлел на них долгий поцелуй; наконец, она высвободила руку.

Он уселся на софу, не дожидаясь, пока ему это предложат. Откинувшись назад, он протянул ноги в блестящих высоких сапогах к камину и одарил Дафну улыбкой, которую сам считал неотразимой. Однако на этот раз победительная улыбка пропала впустую.

– Дорогая моя мисс Селвуд. Мисс Дафна. – Его ленивый взгляд скользил по ней с нескрываемым восхищением. – Какое это облегчение – увидеть, что вы пока живы и невредимы, а ваша школа пока открыта.

– Эта ситуация будет сохраняться еще весьма долго, могу вас уверить.

Она не стала садиться, желая дать ему понять, что беседа будет короткой.

Он засмеялся и беспечно покачал монокль на ленточке.

– Я просто восхищен вашим самообладанием. Такой безграничный оптимизм перед лицом таких мрачных перспектив. Честное слово, дорогая, я вами любуюсь.

Она с радостью сообщила бы ему, что никакая она ему не «дорогая», ни при каких условиях. Но заставила себя сдержаться и вместо этого обронила:

– Если вы считаете наше положение таким бедственным, то я могу вас успокоить: вас ввели в заблуждение.

Он прищурился и перестал играть моноклем.

– Да ну? Так, значит, вас все еще навещает всего лишь один призрак?

– Откуда… – начала она, пораженная, но вопрос не слетел с ее губ. Неужели ему что-то известно о трех призраках, которые прошлой ночью суетились в роще? Не был ли он сам одним из них?

Медленная, неприятная улыбка наползла на его лицо.

– Ах вот как, значит, это правда. – Стеклышко возобновило свой ритмичный танец. – Теперь я хотел бы выяснить, какой награды, по-вашему, может ожидать тот, кто сумеет положить конец этим явлениям? Они, должно быть, очень вас огорчают. И такие сокрушительные последствия для вашего любимого пансиона!

Дафна похолодела.

– Что вы имеете в виду?

Он поднялся, с томным видом подошел к Дафне и остановился прямо перед ней. Она вдруг с непонятным чувством тревоги подумала о том, какой он высокий, хотя и не такой высокий, как мистер Карстейрс; правда, рост мистера Карстейрса не порождал в душе тревогу, а, наоборот, успокаивал.

Он провел пальцем по ее щеке.

– Если я смогу как-нибудь помочь вам отделаться от этих ваших призраков, чтобы они прекратили разыгрывать у вас свои фокусы – будете вы мне благодарны? Как вы считаете?

Она оторопела.

– Вы хотите сказать, что могли бы покончить с ними?

Его мягкий смех звучал неприятно.

– Вряд ли было бы разумно обещать что-нибудь определенное, вы согласны? Но человек никогда не знает заранее, на что он способен, когда появляется достаточная побудительная причина.

Он обвил рукой ее талию и притянул ее к себе. Она не сопротивлялась и подалась ему навстречу, подняв к нему лицо. Его водянистые голубые глаза заблестели, и когда он попробовал привлечь ее еще поближе, она сжала кулак и точным ударом по всем правилам бокса двинула незадачливого ловеласа в левое ухо.


Рекомендуем почитать
Поединок

Восемнадцатый век. Казнь царевича Алексея. Реформы Петра Первого. Правление Екатерины Первой. Давно ли это было? А они – главные герои сего повествования обыкновенные люди, родившиеся в то время. Никто из них не знал, что их ждет. Они просто стремились к счастью, любви, и конечно же в их жизни не обошлось без человеческих ошибок и слабостей.


Возлюбленные уста (Мария Гамильтон - Петр I. Россия)

Ревнует – значит, любит. Так считалось во все времена. Ревновали короли, королевы и их фавориты. Поэты испытывали жгучие муки ревности по отношению к своим музам, терзались ею знаменитые актрисы и их поклонники. Александр Пушкин и роковая Идалия Полетика, знаменитая Анна Австрийская, ее английский возлюбленный и происки французского кардинала, Петр Первый и Мария Гамильтон… Кого-то из них роковая страсть доводила до преступлений – страшных, непростительных, кровавых. Есть ли этому оправдание? Или главное – любовь, а потому все, что связано с ней, свято?


Страсти-мордасти (Дарья Салтыкова)

Эпатаж – их жизненное кредо, яркие незабываемые эмоции – отрада для сердца, скандал – единственно возможный способ существования! Для этих неординарных дам не было запретов в любви, они презирали условности, смеялись над общественной моралью, их совесть жила по собственным законам. Их ненавидели – и боготворили, презирали – и превозносили до небес. О жизни гениальной Софьи Ковалевской, несгибаемой Александры Коллонтай, хитроумной Соньки Золотой Ручки и других женщин, известных своей скандальной репутацией, читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…


Любезная сестрица (Великая княжна Екатерина Павловна)

Эпатаж – их жизненное кредо, яркие незабываемые эмоции – отрада для сердца, скандал – единственно возможный способ существования! Для этих неординарных дам не было запретов в любви, они презирали условности, смеялись над общественной моралью, их совесть жила по собственным законам. Их ненавидели – и боготворили, презирали – и превозносили до небес. О жизни гениальной Софьи Ковалевской, несгибаемой Александры Коллонтай, хитроумной Соньки Золотой Ручки и других женщин, известных своей скандальной репутацией, читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…


Золотой плен

Историк по образованию, американская писательница Патриция Кемден разворачивает действие своего любовного романа в Европе начала XVIII века. Овдовевшая фламандская красавица Катье де Сен-Бенуа всю свою любовь сосредоточила на маленьком сыне. Но он живет лишь благодаря лекарству, которое умеет делать турок Эль-Мюзир, любовник ее сестры Лиз Д'Ажене. Английский полковник Бекет Торн намерен отомстить турку, в плену у которого провел долгие семь лет, и надеется, что Катье поможет ему в этом. Катье находится под обаянием неотразимого англичанина, но что станет с сыном, если погибнет Эль-Мюзир? Долг и чувство вступают в поединок, исход которого предугадать невозможно...


Роза и Меч

Желая вернуть себе трон предков, выросшая в изгнании принцесса обращается с просьбой о помощи к разочарованному в жизни принцу, с которым была когда-то помолвлена. Но отражать колкости этого мужчины столь же сложно, как и сопротивляться его обаянию…