Защитник прекрасной дамы - [39]

Шрифт
Интервал

Если эта догадка окажется неверной… Тут он задумался. Что ж, если не повезет в библиотеке, придется заняться подвалами. Хотя, конечно, эти помещения, расположенные ниже поверхности земли, мало что могли дать, поскольку не давали возможности выйти за пределы дома. В целом, наиболее многообещающей оставалась библиотека с ее застекленными высокими дверями, ведущими на террасу.

Адриан спустился по лестнице на нижний этаж и с удивлением услышал веселый смех, доносящийся из столовой. Взгляд на карманные часы убедил его, что наступило время ленча. Не имея ни малейшего желания присоединиться к юным леди, он прошел на кухню, где обнаружил на разделочной доске копченый окорок и лежащий рядом с ним нож. Совершив небольшой фуражирский обход, он разжился хлебом, сыром и несколькими яблоками. Он упаковал свои трофеи в узелок из большой салфетки и отбыл в библиотеку, чтобы приступить к поискам.

Короткое обследование темных дубовых панелей разрушило все его надежды. Столяр, сработавший некогда эти шкафы, не только собрал их из совершенно плоских досок без всякой резьбы, но и позаботился о том, чтобы в них не нашлось ни единого отверстия, которое остается на месте выпавшего сучка. Адриан не обнаружил ни щели, ни выпуклости, где мог бы скрываться какой-нибудь механизм.

Он жевал яблоко, и его задумчивый взгляд блуждал по кожаным переплетам стоявших на полках книг. Ему доводилось слышать, что дверные механизмы иногда размещаются не за наружными поверхностями резной мебели, которые всегда на виду, а позади определенного книжного тома: предосторожность, рассчитанная на то, чтобы никому и в голову не пришло не только искать там тайник, но даже и заподозрить такую возможность.

Он обежал взглядом великое множество книг, которые теснились в каждой стенной нише, и несколько приуныл.

Ему придется вынимать эти книги из шкафов, все до единой.

Примирившись с этой перспективой, но без всякого воодушевления он отложил в сторону огрызок яблока и принялся за работу, начав с полок, находящихся слева от двери примерно на высоте его пояса.

Он снимал с полки сразу целую охапку книг и складывал их на полу. Освободив каждую полку, он добросовестно обследовал деревянную заднюю стенку шкафа, а затем возвращал книги на место и переходил к следующей полке.

Прошло около двух часов. Вдруг дверь открылась; кто-то стоял у порога, не решаясь войти. Адриан, который в это время стоял на коленях перед самой нижней полкой близ террасы, сел на корточки и стряхнул с рук пыль, и только потом повернул голову к двери. Плечи и шея у него болели немилосердно.

– Вытираем пыль? – шутливо осведомилась Дафна, войдя в комнату.

– Можно считать, что так. – Он с трудом поднялся на ноги. – Похоже, это единственное, что у меня пока получается.

Она наклонила голову набок, обдумывая услышанное.

– Вы что-нибудь потеряли?

Он усмехнулся.

– Потайной ход.

В уголках ее глаз засветился веселый огонек.

– Судя по всему, очень узенький.

Он укоризненно поглядел на нее, а затем опустился на одно колено и установил на место тяжелую стопку книг. Она присела на ручку кресла.

– Вы могли бы предпринять такую же попытку в столовой. Меньше вещей пришлось бы передвигать.

Он захватил следующую стопку книг, отложил их в сторону, проверил заднюю стенку. Снова неудача.

– А я-то думала, что запасы терпения и добродушия безграничны, – чопорно заметила она. – Вы действительно очень сердиты или просто делаете вид?

Он снова уселся на пол и хмуро посмотрел на нее, стирая пыль со лба тыльной стороной перепачканной ладони.

Выражение удовольствия на ее лице сменилось сочувствием.

– Вам еще много осталось?

– Только эти три стены. – На ее лице отразился такой ужас, что он не совладал с собой и засмеялся. – Нет, нет, эта полка последняя. Я почти закончил.

Она изобразила возмущение.

– За это следовало бы оставить вас в одиночестве.

Тем не менее, она не сделала ни одного движения в сторону двери. Более того, когда он вытащил новую стопку книг, она взялась за другую.

С ее помощью дело завершилось за пятнадцать минут. Когда Адриан водрузил на место последний том, она отошла назад, стерла с рук пыль и горестно взглянула на подол своей синей муслиновой юбки.

– Все впустую, – подвела она безрадостный итог и остановила на нем обвиняющий взгляд. – Какая ужасная трата времени.

Он покачал головой и напомнил:

– Я ничего и не обещал.

Она презрительно фыркнула.

– Я-то ожидала наткнуться, по крайней мере, на винтовую лестницу или на груду рассыпанных драгоценностей.

– Ну вот, а я был уверен, что вы не согласитесь ни на что меньшее, чем останки истлевших скелетов.

– Да, вот это было бы то, что надо. Где будем искать теперь?

– Я подумывал насчет погребов. Нет, не смотрите так испуганно. Вам совершенно не обязательно составлять мне компанию.

– Нет, обязательно. А вот в чем действительно нет необходимости, так это в том, чтобы вы за все хватались в одиночку как будто мы, все остальные, не годимся ни на что дельное. На тот случай если вам это до сих пор неясно, уведомляю вас, что я вполне способна выполнять простые задания, если мне должным образом объяснят, в чем они заключаются.


Рекомендуем почитать
Поединок

Восемнадцатый век. Казнь царевича Алексея. Реформы Петра Первого. Правление Екатерины Первой. Давно ли это было? А они – главные герои сего повествования обыкновенные люди, родившиеся в то время. Никто из них не знал, что их ждет. Они просто стремились к счастью, любви, и конечно же в их жизни не обошлось без человеческих ошибок и слабостей.


Страсти-мордасти (Дарья Салтыкова)

Эпатаж – их жизненное кредо, яркие незабываемые эмоции – отрада для сердца, скандал – единственно возможный способ существования! Для этих неординарных дам не было запретов в любви, они презирали условности, смеялись над общественной моралью, их совесть жила по собственным законам. Их ненавидели – и боготворили, презирали – и превозносили до небес. О жизни гениальной Софьи Ковалевской, несгибаемой Александры Коллонтай, хитроумной Соньки Золотой Ручки и других женщин, известных своей скандальной репутацией, читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…


Поцеловавший эти губы (Аврора Шернваль)

Эпатаж – их жизненное кредо, яркие незабываемые эмоции – отрада для сердца, скандал – единственно возможный способ существования! Для этих неординарных дам не было запретов в любви, они презирали условности, смеялись над общественной моралью, их совесть жила по собственным законам. Их ненавидели – и боготворили, презирали – и превозносили до небес. О жизни гениальной Софьи Ковалевской, несгибаемой Александры Коллонтай, хитроумной Соньки Золотой Ручки и других женщин, известных своей скандальной репутацией, читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…


Любезная сестрица (Великая княжна Екатерина Павловна)

Эпатаж – их жизненное кредо, яркие незабываемые эмоции – отрада для сердца, скандал – единственно возможный способ существования! Для этих неординарных дам не было запретов в любви, они презирали условности, смеялись над общественной моралью, их совесть жила по собственным законам. Их ненавидели – и боготворили, презирали – и превозносили до небес. О жизни гениальной Софьи Ковалевской, несгибаемой Александры Коллонтай, хитроумной Соньки Золотой Ручки и других женщин, известных своей скандальной репутацией, читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…


Золотой плен

Историк по образованию, американская писательница Патриция Кемден разворачивает действие своего любовного романа в Европе начала XVIII века. Овдовевшая фламандская красавица Катье де Сен-Бенуа всю свою любовь сосредоточила на маленьком сыне. Но он живет лишь благодаря лекарству, которое умеет делать турок Эль-Мюзир, любовник ее сестры Лиз Д'Ажене. Английский полковник Бекет Торн намерен отомстить турку, в плену у которого провел долгие семь лет, и надеется, что Катье поможет ему в этом. Катье находится под обаянием неотразимого англичанина, но что станет с сыном, если погибнет Эль-Мюзир? Долг и чувство вступают в поединок, исход которого предугадать невозможно...


Роза и Меч

Желая вернуть себе трон предков, выросшая в изгнании принцесса обращается с просьбой о помощи к разочарованному в жизни принцу, с которым была когда-то помолвлена. Но отражать колкости этого мужчины столь же сложно, как и сопротивляться его обаянию…