Защитница. Тринадцатое дело - [54]

Богданов поднялся с места, покрасневший, взволнованный. Нет, он не чувствовал себя в сказке. Путь, выбранный им, был долгим, очень болезненным и тяжелым. Зато он напрямую вел к утерянному было смыслу жизни.

– Спасибо! Большое спасибо! – только и сказал он.

Первое отделение было джазовым.

Лола пела здорово, ребята отменно играли. Хотя душевный настрой собравшихся был таков, что будь на ее месте районная художественная самодеятельность – тоже, наверное, хлопали бы отчаянно.

Ведь максимальное удовольствие люди получают именно тогда, когда помогают другим. Почему ж они это делают столь не часто? Возможно, из лени. Или по инерции. А, может, просто по неведению, так и не почувствовав, что отдать, подарить – бывает куда приятней, чем взять или получить.

В антракте Ефима окружили гости.

– Твоя дочь – классная, – сказал ему Балтер.

– Она же моя дочь, – просто и скромно ответил тот.

– А как ваша идея насчет Агентства Неотвратимой Справедливости? – не без ехидства спросила Шеметова. Возможно, если б Береславский скостил ей цену на «Пожирателей гаджетов», она бы не стала задавать этот вопрос. Но ведь не скостил.

– Отлично! – неожиданно ответил профессор, вновь вдохновенно заблестев стеклами очков. – Растет, как снежный ком!

– Когда с горы или когда в гору? – поинтересовалась подошедшая дочка. Да, все-таки в этой семейке нету пиетета к гениальному папаше.

– С горы, детка, – ответил он. – Кстати, в третьей вещи кто-то куда-то не совсем туда спел.

– В джазе это называется импровизацией, папочка.

– Да? – восхитился Береславский. – Жаль. Выходит, не смогу к вам присоединиться, я ж всегда точно в нотки пою. Может, мне вам хоть на подтанцовках помочь?

– Пап, это невозможно, – абсолютно серьезно возразила та.

– Почему же? – удивился профессор. – Да вся публика будет ваша!

– Твоя она будет, пап, твоя! – уже открыто смеясь, объяснила дочка. – Увидев тебя на подтанцовках, публике уже будет не до чего!

Ефим сделал жест, олицетворяющий всю скорбь поруганного родительского авторитета. Как в известном фильме: «Я же тебя ро́стила!». Но, конечно, любому было видно, что он гордится дочерью.

– Так что насчет АНС? – уже всерьез заинтересовалась Шеметова, не в силах поверить, что из этого безумия что-то могло получиться.

– Пока обработано около двух сотен жалоб, – сообщил тот. – Написано более ста двадцати заявлений.

– Да, не густо, – с некоторым даже сочувствием сказала адвокатесса. Идея-то как раз была очень неплоха. Если б закон разрешал групповые иски, да было бы официально введено прецедентное право…

– Зато, знаете, какая интересная особенность? – заговорщицки сказал Береславский.

– Какая же? – решив предоставить профессору свое внимание в качестве утешительного приза, спросила Ольга.

– Около семидесяти случаев – а это более тридцати процентов! – удалось решить безо всякого суда, – гордо объявил тот. – Испортили даме шубу в ателье, после чего гражданку нагло и далеко посылают. Мы им – уведомление. С печатью, датой и исходящим номером. Разумеется, на официальном бланке. «Агентство Неотвратимой Справедливости приняло к работе заявление гражданки Х. Просим Вас, до наступления необратимых правовых последствий, в срок три рабочих дня, урегулировать спорные вопросы с вышеупомянутой гражданкой».

– И помогает? – восхитилась Шеметова.

– Я же говорю, больше тридцати процентов, – сверкнул стеклами профессор. – Они ж понимают, что виноваты. И, опасаясь бо́льших проблем, готовы пойти на меньшие.

– Да, ребята, – заржал слушавший все это Волик Томский. – Можно снимать фильм «Блеф-2».

– «Блеф-2» уже снят, – услужливо подсказала Шеметова.

– Тогда «Блеф-3», – не мог унять смех Томский.

– А, по-моему, крутая идея, – вступилась за папашу джазовая дочка профессора. – Просто не выполнимая на уровне мелкой юридической конторки.

«Молодец, – восхитилась Шеметова. – Самой папу покусывать можно. А вот чужим – ни-ни! И ведь задела – мелкой конторкой-то! Ясно же, что про нашу, а не про папину».

– Да согласен я, – неожиданно уступил Береславский. – Пока жалоб меньше десяти тысяч – эта идея тупиковая. Зато если преодолеть порог цепной реакции – …

– Получим ядерный взрыв, – рассмеялся подошедший на разговор Гескин. – А мы к старости этого не любим!

Тут занавес пополз вверх, все вернулись на свои места, и началось второе действие волшебного вечера.

То ли Маринка играла чудесно, то ли Моцарт был особенно хорош, но настроение у всех стало каким-то светлым и чистым. Может быть, чуть окрашенным печалью.

Музыкантов провожали громом аплодисментов, даже удивительно было, что такое небольшое количество людей способно так громко и неистово аплодировать. Да и ушли они только после трех выходов на бис.

Народ потихоньку направился к выходу.

Некоторые остались поболтать с Ефимом. Ну а Наталья, очень даже ожиданно, в одиночку собирала развешанные и расставленные картины.

Шеметова отследила, что дорогие ее сердцу «Пожиратели гаджетов» также были сняты с мольберта, завернуты в прозрачную пленку и упакованы в защитную, пупырчатую.

Ольга подошла к Наташе, помогла ей с остальными работами.

– Оленька, извини, что он цену тебе не снизил, – сказала, слегка смущаясь, Наталья.