Защитница. Тринадцатое дело - [37]

Но тут выяснилось, что Неонила хотела гораздо большего.

Во-первых, лишить родительских прав Мишкину нерадивую мать.

И, во-вторых, ни много, ни мало – усыновить Мишку.

Причем адвокатесса мгновенно вычислила – с женской и профессиональной проницательностью – что решение библиотекарши было хоть и быстрым, однако абсолютно серьезным и вовсе не случайным.

Такое бывает.

Долго копится, а потом быстро выстреливает.

Рядом, во время переговоров, стояли двое. Один, явно встревоженный, чуть поодаль – это был подъехавший позже Виталий, хозяин собаки. Второй, крупный насупленный мужчина лет под пятьдесят, с щегольскими стриженными усиками – около Неонилы – соответственно, Петр Иванович Бойко. Он не вмешивался в разговор, хотя явно его не одобрял.

По большому счету, не одобряла его и Шеметова. Уж она-то нагляделась на криминальные семейства, и имела свое мнение о генетических особенностях преступной среды.

– Вам точно это надо? – прямо спросила она. – Ребенок вообще не игрушка, а такой – особенно.

– Мне точно это надо, – ответила Неонила, и почему-то Шеметова ей окончательно поверила. Такие движения души не бывают внезапными. Их внезапность – лишь внешняя оболочка, потому что готовятся они всю жизнь.

– Ты мне поможешь? – спросила она у мужчины.

– Помогу, – без раздумий сказал он. – Хотя, по-моему, мы делаем ошибку.

– Тогда лучше не помогай, – ответила Нила. – Тут надо или все, или ничего.

Странно, но всегда рассудительная Шеметова вдруг согласилась со своей стремительной доверительницей. Ведь даже когда своего ребенка рожают, никто не высчитывает заранее, кем он будет, какого айкью достигнет, и на какую зарплату в расцвете карьеры выйдет. Обычно просто любят своего даже не родившегося пока ребенка, и все.

– Нет уж, лучше помогу, – улыбнулся мужчина, тут же став гораздо менее строгим. – Но на каком основании ты его сейчас забираешь?

– Ни на каком, – доходчиво объяснила библиотекарша. – Просто забираю.

И судя по тому, как к ней приник малыш с забинтованным лицом, ее слова не собирались расходиться с делом.

– Ладно, – сказала Шеметова. – Я попробую помочь. Но ничего не обещаю. Усыновление – вообще скользкая тема, особенно при живой мамаше. Вы сама-то замужем? И есть ли свои дети?

– А это имеет значение? – удивилась Нила.

– Принципиальное, – подтвердила Ольга. Нила беспомощно и как-то по-детски зашевелила губами, но ничего не произнесла.

– Тогда замужем, – кратко сказал усатый мужчина.

– Почему – тогда? – не сразу въехала адвокатесса.

– Ну, раз значение принципиальное, – уже неприкрыто улыбнулся он.

Нила не ответила ничего. Она вцепилась в притихшего пацана. А он, похоже, с не меньшей силой держался за Неонилу.

– Ладно, живы будем – не помрем, – подвел жизнеутверждающий итог мужчина. Клюевы проводили Ольгу к ее мазде, которая, слава богу, стояла со всеми четырьмя целыми колесами. А Неонила с ребенком, в сопровождении мужчины, направилась к черной «Волге», когда-то роскошной, но и сегодня не потерявшей своего шика.

Короче, все продолжалось по-прежнему: Вселенная расширялась, братья Клюевы сидели в тюрьме, Ольга торопилась в Москву к любимому, полицейский вариант «доктора-Зло» майор Слепнев стремился поработить Городок.

И лишь для трех присутствующих при нынешней встрече жизнь грозила измениться революционно. Никогда не знаешь, что будет в конце революции, но одно было понятно точно: перемены грядут.

Глава 9 Первый день зимы. Дача Береславских. Шашлык на снегу

А осень тем временем плавно перетекла в зиму. Обильные дожди сменились не менее обильными снегопадами. И если Москва так и осталась мокрой серо-грязной, то Подмосковье сплошь выкрасилось в благородный белый цвет. На солнышке белое пространство сразу окаймлялось голубыми тенями. Когда солнце скрывалось за тучами – походило на наброшенную с небес гигантскую простыню, с прорезями под дома, дороги, столбы и деревья.

Снег лежал на обочинах – узкие внутрипоселковые проезды стали походить на туннели. Снег лежал на крышах, заметно увеличивая высоту деревенских домов. И, наконец, снег лежал на ветвях, делая подмосковные леса блестящим произведением графического искусства. Впрочем, белоснежные отторочки зеленых еловых ветвей прекрасно смотрелись и в масляной живописи.

Вот в такой день почти все конторские получили приглашение на отмечание 55-летия профессора Береславского на его даче.

Профессор, в виду изначального его своеобразия, каждый день рождения придумывал нечто оригинальное. Например, он никогда не собирал всех своих друзей вместе. Предпочитал этакие корпоративные собрания, благо – направлений его бурной деятельности имелось немало.

Почему не собирал всех сразу? Можно только предполагать, причем основных предположений получается два.

Во-первых, из‑за отсутствия настолько емкого помещения. А во-вторых, он обожал скрытую лесть и ненавидел прямую – на слишком большой тусовке такое не срежиссируешь.

А чтоб всем было понятно, чего от них ждут, в приглашении открыто формулировались некие важные правила поведения на предполагаемом празднике жизни. Для простоты процитируем некоторые из них прямо из пригласительного билета.