Защита права на справедливое судебное разбирательство в рамках Европейской конвенции о защите прав человека - [38]
Право хранить молчание и не свидетельствовать против себя в рамках п. 1 Статьи 6 способствует предотвращению преследования на основании доказательств, полученных вопреки воле обвиняемого не свидетельствовать против себя. Право хранить молчание нельзя рассматривать как относящееся только к прямому признанию правонарушения — оно применимо к любому утверждению, которое позднее может быть использовано в уголовных разбирательствах как довод в пользу обвинения (Александр Зайченко против России, пп. 52-60).
Практика Суда свидетельствует о трёх основных типах ситуаций, предполагающих действия вопреки воле обвиняемых, принявших решение дать показания: а) обязательства по даче показаний накладываются законом под угрозой наказания (Саундерс против Соединенного Королевства); эта категория также включает в себя необоснованное возложение бремени доказывания, когда от обвиняемого требуется доказать свою невиновность; б) принуждение, в том числе и физическое (Яллох против Германии (Jalloh v. Germany), 11 июля 2006 г., пп. 103-123; Ашот Арутюнян против Армении, пп. 58-66), и в) принуждение обманом, предполагающее тайные методы расследования (Аллан против Соединенного Королевства (Allan v. the United Kingdom), 17 июля 2003 г., пп. 45-53).
Стандарты доказывания, требуемые от стороны обвинения для доказательства вины ответчика в уголовном деле, должны, как правило, предполагать отсутствие разумных оснований для сомнения (Барбера, Мессеге и Ябардо против Испании).
Право хранить молчание частично совпадает с презумпцией невиновности по п. 2 Статьи 6. Некоторые дела рассматривались именно в этой категории (Салабьяку против Франции (Salabiaku v. France), 7 октября 1988 г., пп. 26-30), а большинство других дел в соответствии с п.1 Статьи 6 (Функе против Франции (Funke v. France), 25 февраля 1993 г., пп. 41-45).
Теория четвёртой инстанции, как правило, не допускает пересмотра по Статье 6 вопроса о допустимости доказательств (Шенк против Швейцарии), кроме таких исключительных дел, как дела о провокациях со стороны правоохранительных органов[32] или явно произвольное принятие доказательств национальными судами (Османагаоглу против Турции (Osmanağaoğlu v. Turkey), 21 июля 2009 г., пп. 47-52).
Поскольку в своей практике Суд редко давал понять, что право на справедливое судебное разбирательство по Статье 6 является абсолютным, фактически подход Суда (по крайней мере, в отношении права хранить молчание) является более строгим, ограничивающим и обычно требует проверки для установления факта нарушения этого права по сути. В соответствии с содержанием анализа этого права то, что составляет справедливое судебное разбирательство, не может регламентироваться одним неизменным правилом, а зависит в определённой степени от обстоятельств конкретного дела. В отдельных случаях оно предполагает проведение проверки на соразмерность по обстоятельствам, особенно в отношении мелких правонарушений, для обоснования заключения об отсутствии нарушения Статьи 6 (О’Хэллоран и Фрэнсис против Соединенного Королевства).
Такая проверка сущности данного права опирается на три основных критерия для установления того, допустимо ли по Статье 6 принуждение или подавление воли обвиняемого: а) характер и степень принуждения, применённого для получения доказательств; б) степень общественного интереса в расследовании и наказании рассматриваемого правонарушения; в) наличие каких-либо существенных защитных механизмов в порядке производства и назначение материалов, полученных таким образом (Яллох против Германии, п. 117).
Исходя из этого, доказательства, полученные путём принуждения, не должны иметь решающего или чрезвычайного значения в архитектуре обвинительного заключения (Саундерс против Соединенного Королевства). Принятие дополнительных или несущественных доказательств (кроме случаев, когда они добыты путём жестокого обращения) может не являться основанием для констатации нарушения Статьи 6, даже если эти доказательства были получены в обход национального законодательства (Хан против Соединенного Королевства, пп. 35-37) или автономных требований Конвенции (Гефген против Германии)[33].
Доказательства, полученные под пытками, не являются допустимыми ни при каких обстоятельствах, даже когда они не являются явными или ключевыми доказательствами против обвиняемого при условии, что факт применения пыток установлен Судом (Юсуф Гезер против Турции (Yusuf Gezer v. Turkey), 1 декабря 2009 г., пп. 40-45). Однако по Статье 6 не всегда требуется исключение доказательств, полученных против воли обвиняемого, если принуждение имело только отдалённую связь с доказательствами, положенными в основу обвинения. Таким образом, использование вещественных доказательств, обнаруженных полицией с помощью информации, добытой угрозами применения насилия, не было расценено как противоречащее п. 1 Статьи 6, поскольку ответчик, столкнувшись со всем грузом доказательств против него, признал свою вину в национальных разбирательствах на более поздней стадии процесса и поскольку принуждение было использовано не для того, чтобы доказать вину, а для того, чтобы спасти жертву преступления (
Книга основана на анализе международных и национальных требований к справедливому правосудию, содержит сравнительное исследование процессуальных средств судебной защиты, включая судебное доказывание, оказание юридической помощи, процедуры обжалования судебных решений по гражданским и уголовным делам — на примерах конкретных дел из практики ЕСПЧ, а также российских и зарубежных юрисдикций. Кроме того, рассматриваются перспективы и способы восприятия международных стандартов правосудия в законодательстве и правоприменении.
В книге анализируются правовые аспекты взаимодействия Российской империи с государствами Средней Азии с начала XVIII в. до 1917 г. Автор характеризует основные этапы формирования российского влияния на правовое развитие среднеазиатских ханств, рассматривает главные направления, по которым это влияние осуществлялось. Обращается внимание на средства и методы российской правовой политики в ханствах Средней Азии после установления над ними протектората. Отдельно рассмотрен вопрос о правовой политике России в среднеазиатских регионах с особым правовым статусом, а также в условиях военного положения, революционной ситуации и проч.
До Октябрьской революции автор трудился адвокатом в Москве. В Первую мировую войну – поручик 2-й Гренадерской артиллерийской бригады. В августе 1918 года вступил в Добровольческую армию. Затем в СССР вынужден был жить по подложным документам, на имя Лопатина. С 1923 года – член коллегии защитников Кубанской области. В 1935 – „вычищен” и лишен возможности работать адвокатом. Проработав адвокатом 13 лет и еще несколько лет юрисконсультом, автор видел все недостатки советского суда и мог сравнить его с тем, что было до революции.
При взгляде на сегодняшнее состояние правосудия в России язык тянется назвать его первобытным, однако стоит попридержать язык. В том-то и дело, что первобытные общества, как показывает Боб Блэк, гораздо лучше справлялись (и справляются сегодня) с конфликтными ситуациями и даже с тяжкими преступлениями. Всё дело в устройстве общества: «современное» здесь совсем не означает «более справедливое», скорее наоборот. Аргументы у Блэка более чем наглядны и убедительны.
Настоящее издание содержит текст Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации с изменениями и дополнениями на 1 октября 2009 года. Если есть изменения, вступающие в силу позднее, то вместе с редакцией нормы, действующей на эту дату, приводится норма в новой редакции и указывается дата, с которой она вступает в силу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге на основе судебной практики и с учетом нового законодательства [Украины — прим. автора fb2-документа] изложены проблемы имущественной и моральной ответственности за повреждение автотранспортных средств в результате дорожно-транспортных происшествий, рассмотрены особенности страхования и возмещения ущерба в случаях повреждения автомобиля и другого застрахованного имущества.Автор рассказывает, при каких условиях наступает эта ответственность, на кого и в каком размере она может возлагаться, какими доказательствами подтверждается, каковы порядок принятия исковых заявлений и подготовки дела к слушанию в суде, проведения автотехнических (товароведческих) судебных экспертиз, а также проводит анализ ошибок, допускаемых судами при разрешении споров.При написании книги автор использовал законодательство [Украины — прим.