Защита и опора - [29]

— Я бы не смог. — Высунувшись из-под навеса, Георгий Сергеевич покачал головой.

— Ну, я-то тоже. Но он — не мы. Он черт знает какой продвинутый, он все может.

— Ага, я вижу, вы все-таки прониклись!..

— Чего ж тут не проникнуться, — буркнул Фома, — все ясно. Вы спать-то будете? Советую. Времени мало, пользуйтесь, пока оно есть.

Он опустился на корточки у ручья, поплескал в лицо. Ему самому мечталось завалиться на боковую. Видно было, что Георгий Сергеевич очень хочет спросить, с чем связано ограничение на сон, но задал он другой вопрос:

— Игорь, друг мой… Мне не хочется показаться излишне любопытным, но все же: куда мы идем? Вы сказали: надо, и вот я с вами. Но я, простите, как суворовский солдат, хотел бы понимать свой маневр. Не отвечайте, если не можете, я пойму.

— В спальню, — буркнул Фома.

Он до сих пор не придумал иного названия важнейшей стратегической точки феода — небольшого пятачка посреди пустыни, где материализуются предметы из снов и не бывает ловушек. Чудесное место, волшебное место… Без него вообще не выжить, несмотря на оазисы. Орудия труда, предметы быта — все оттуда. Пусть все эфемерное, но ведь какой-то срок оно работает! Великое спасибо и на том.

А как назвать это место? Снилище, что ли? Ведь не сонмище же… Фома давно бросил ломать голову над этой семантической задачей. Спальня феодала и достаточно. Кому надо, тот поймет.

В первую минуту Георгий Сергеевич заморгал, во вторую — сообразил, что имеется в виду не эта лежанка под матерчатым навесом, в третью — потребовал уточнений.

— В каждом феоде есть одно такое место, — неохотно объяснил Фома. Иногда два, если они рядом. У меня — одно. Феод строится вокруг спальни. Это не значит, что спальня помещается точно в середине феода — думаю, здесь у кого как. Где-то, наверное, есть оазисы, лежащие слишком далеко от ближайшей спальни, чтобы для кого-нибудь имело смысл включить их в свой феод. Там никто не живет… а если и живет, то дикари какие-нибудь опустившиеся. И у нас-то жизнь не сахар, а там вообще полное прозябание.

— Местоположение этой точки… гм, спальни, естественно, хранится в тайне? — спросил догадливый Георгий Сергеевич.

— Само собой. И от соседей-феодалов, и от хуторян. Открою вам секрет: каждый феодал делает вид, будто умение выспать какой-нибудь полезный предмет — его личное свойство. Очень полезный обман. А на самом деле это свойство того места.

— И однако же вы меня туда ведете?

Фома вздохнул.

— А что мне остается делать? К тому же феодалом вы все равно не сумеете стать, не ваша это профессия. А там вы можете оказаться полезным.

— Ну да, ну да. Вы правы. Но ведь я могу запомнить дорогу и впоследствии проговориться…

— Кому? Дюнам? Песку? Другим хуторянам? Послушайте, Георгий Сергеевич, неужели вам хочется оказать им медвежью услугу? Сказано же: не введи в соблазн. Хорошо ли будет, если кто-нибудь из них сдуру захочет стать феодалом? Не имея к тому ни способностей, ни навыка? Хуторяне же первыми и пострадают. Феодал — это серьезная профессия, ей учиться надо, да и способности кое-какие иметь, чтобы не угробиться на первых порах. Нет сейчас в моем феоде хуторян со способностями!

— А раньше были? — живо перебил Георгий Сергеевич.

— Был один. Но я его не учил. Тогда еще Нсуэ был жив, а зачем нам третий? Потом прошел слух, будто через два феода от нас погиб феодал, освободилось место. Вижу — не терпится парню. Пробовал отговорить — без толку. Тогда довел его до границы и ручкой помахал. Держу я, что ли, кого? Очень мне надо!

— Понятно, — покивал Георгий Сергеевич. — Но я не о том. Игорь, друг мой, поверьте, я вовсе не собираюсь выбалтывать ваши секреты первому встречному. Наоборот! Я ценю ваше доверие. Но ведь я могу случайно оказаться в руках… э-э… наших противников. Простите, я не уверен в своей стойкости, если они… э-э… начнут тянуть из меня сведения. Вы меня понимаете?

Фома ответил сразу, и Георгий Сергеевич понял, что решение этого вопроса уже не раз обдумано и взвешено:

— Будем надеяться, что этого не случится.

Он так и не лег. Чтобы не сморило, бродил взад-вперед, мерил шагами невеликий оазис. Взял было недочитанную «Подкову аутсайдера», стало еще хуже, швырнул под ноги. Снотворное чтиво, хоть и псевдо-Фрэнсис.

Какое-то время он занимался подсчетами в уме. Большого смысла в них не было, он только хотел занять себя чем-нибудь. Значит, так… Допустим, в среднем в каждом феоде пятнадцать оазисов и тридцать человек населения. Площадь Плоскости неизвестна, но велика. Допустим, десять миллионов квадратных километров. Больше, чем половина России. Тогда, значит, получается… получается триста тысяч человек. Ежегодно в каждый оазис попадает не меньше пяти новичков. Ладно, возьмем по максимуму, пусть десять. Всего, значит, сто тысяч новичков в год. Запомним. Хм, по масштабам человечества не столь уж большая величина, чтобы подтвердить гипотезу о копировании людей… что такое сто тысяч бесследно исчезнувших? Каждый семидесятитысячный ежегодно, величина небольшая…

Впрочем, уже доказано, что Георгий Сергеевич прав, гипотеза подтвердилась, не станем повторять «зады». Какова вероятность того, что один и тот же человек будет скопирован на Плоскость дважды, если объект копирования выбирается случайным образом? Возводим одну семидесятитысячную в квадрат и получаем… получаем, грубо говоря, одну пятимиллиардную. В год. Это уже кое-что. Не так уж мало! Выходит, на Плоскости могут одновременно существовать несколько пар почти идентичных человеческих копий, отличающихся только возрастом оригинала… Интересно!