«Защита 240» - [89]

К назначенному часу в обширной приемной Сибирцева начали собираться участники совещания. Егоров вошел в приемную, стараясь быть незамеченным. Он был взволнован и бледен настолько, что его рыжеватые веснушки выступали на лице особенно четко.

- Что, Петр Аниканович, волнуетесь? - спросил его Титов.

- Я? - Егоров привычным жестом поправил очки. - Я не волнуюсь. Собственно, почему я должен волноваться?

- Вы же сегодня основной докладчик.

- Ах, это…

- А вас беспокоит другое? - Титов пристально посмотрел на маленького Егорова, одетого в хороший, но мешковатый костюм. Тот отвел глаза и растерянно переспросил:

- Я не понимаю, что другое?

- Свидание в библиотеке.

- Какое свидание? - в этом вопросе было больше испуга, чем недоумения, которое хотел разыграть Егоров. Титов взял его под руку и отвел в дальний угол приемной.

- Петр Аниканович, совещание обещает быть ответственным, и я хочу немного успокоить вас. Ведь я понимаю, тревожит вас эта история с листочком сплава.

- Иван Алексеевич, так вы знаете?

- Успокойтесь, мой друг, - мягко улыбнулся Титов, - я все знаю.

- Мне сказали, что даже с вами нельзя…

- Правильно. До поры до времени вы ни с кем не должны были говорить об этом, а теперь…

- Значит, вы знали, что я должен был пойти на это свидание?

- Знал. Капитан Бобров, советовался со мной, прежде чем поручить это дело вам.

- Я так хотел поговорить с вами! Хорошо, что теперь уже можно. Вы не представляете, сколько я пережил в эти дни. Я даже переставал верить капитану Боброву, а посоветоваться ни с кем нельзя. У меня закрадывалось сомнение: а вдруг и Бобров… Подумайте, секретнейший сплав отдать в руки явного врага! Иван Алексеевич, как я рад, что…

- Давайте сядем, Петр Аниканович. Я расскажу вам кое о чем.

Титов и Егоров присели на диван, в стороне от собравшихся. Титов закурил папиросу и только после того, как затянулся несколько раз, заговорил:

- Прошлым летом, как вы знаете, я был в Петровском. Вместе с Бобровым. Он занимался расследованием этой истории с Никитиным. О ней вы все знаете. Так вот, помню, в один воскресный день сотрудники филиала отправились на рыбалку. Меня снедало нетерпение поскорее распутать всю эту загадочную историю, а капитан преспокойно целый день ловил рыбку. Откровенно говоря, меня злило это. Казалось, нельзя терять ни минуты, а тут этакое нудное времяпрепровождение. Да, рыболов он заядлый, но оказалось, что рыбалка-то ему и помогла. Понял я это только недавно. Теперь он встречает меня и не без ехидства спрашивает: «Что, клюнуло?»

- Иван Алексеевич, - Егоров глянул в добродушно-хитроватое лицо Титова, - да не томите же. Расскажите, наконец, в чем дело.

- А вы разве до сих пор не поняли?

Егоров усиленно замигал близорукими глазами, быстро поправил очки и пожал плечами.

- Ничего не понял.

- Не поняли! А сами, простите, послужили удочкой. Рыболов-то наш мудрым оказался. Когда вы сообщили ему, что вами как сотрудником, занимающимся «загадкой Браунвальда», заинтересовалась подозрительная личность, он решил через вас пустить приманку - листочек сплава. На приманку клюнули. Листочек пошел по цепочке, и вся цепочка начала излучать. Шпионы стали мечеными, наши приборы помогли их выловить. Выяснилось, что работали они… - лицо Титова стало строгим, - работали на Эверса. Теперь отлегло?

Егоров удовлетворенно кивнул, заулыбался, но тут же стал серьезен.

- А ведь «рыбалка», задуманная капитаном, была рискованной.

- Почему?

- А вдруг листочек сплава каким-нибудь образом ускользнул бы и попал туда… к Эверсу?

- Это было исключено. Листочек, который вам вручил капитан Бобров, радиоактивен, интенсивно излучает, но это, конечно, не секретный сплав БФВ.

Егоров жадно выспрашивал у Титова все подробности, о которых тот только знал, оживился, повеселел. Вскоре к ним присоединился капитан Ливенцов, тоже приглашенный на совещание. Капитан рассказал о своем посещении клиники, где были его моряки, показал составленные им к выступлению заметки.

Пришел профессор Сибирцев и пригласил собравшихся в кабинет. Резниченко отсутствовал. Директор института был даже доволен - не внесет сумбура в серьезное обсуждение, не будет разглагольствовать о своем проекте защиты.

Директору института в свое время нравилась пылкость молодого ученого, упорно отстаивающего свою идею проекта защиты от электромагнитной агрессии. Казалась привлекательной и смелость выбора своего, самобытного пути, правда, до последнего времени сберегаемого им в глубочайшей тайне. Только потом, когда проект рассмотрела правительственная комиссия, Сибирцеву стало ясно, что Резниченко выбрал легкий путь. Защитные каски! Нелепо. Если уж начнется борьба в эфире, если страна подвергнется электромагнитному вторжению, то способы борьбы должны быть другими активными и мощными. В начале своих исследований академик Зорин предложил систему глушителей, которые могли сбить работу излучателей противника. Это предложение легло в основу «Защиты 240». Само собой разумеется, что тема эта была совершенно секретной, Резниченко своим проектом занимался «любительски», не мог, да и, кажется, не хотел знать о том, что уже сделано в этой области. Теперь, когда возникло опасение, не затевается ли действительно какая-нибудь авантюра, Резниченко начал «козырять».