Засекреченные приключения Шарлотты Бронте - [23]

— Вами самой? — спросил он.

— Это скорее беллетристика, чем автобиография, — ответила я, хотя с тех пор успела понять, что между мной и Джейн есть много общего.

— Может быть, вы описали жизнь, какую хотели бы прожить, — предположил мистер Уайт.

Я почувствовала, что краснею.

— Ну, не совсем.

Хотя страдания Джейн Эйр меня вовсе не привлекали, страстный любовный роман с родственным по духу мужчиной — дело совсем иного рода; поистине фантазия способна осуществить мечты, в которых жизнь отказывает.

Еще один пинок Энн заставил меня опомниться.

— Должна попросить вас никому не говорить, что эту книгу написала я, — сказала я Гилберту Уайту. — Это секрет, известный только моим сестрам и моему издателю.

— Для меня будет большой честью оправдать ваше доверие, — сказал он словно бы со всем прямодушием. — Я мало что читаю, кроме религиозных трактатов, но непременно куплю и прочту вашу книгу. — В его глазах мелькнула внезапная мысль. — Если я пришлю вам мой экземпляр, вы его подпишете?

Гордость и благодарность согревали меня, когда я кивнула.

— Куда мне адресовать мою бандероль?

— Она найдет меня в доме священника, Хоуорт, Йоркшир.

— Благодарю вас от всего сердца. Мне никогда еще не доводилось знакомиться с писательницей, — дивился Гилберт Уайт. Затем он добавил с осторожностью: — Мисс Бронте…

Предвкушение овладело мной, и, хотя я остерегалась определить, что именно я ждала услышать от него, у меня перехватило дыхание.

— Изабель вам ничего не отдавала?

— Да нет, — ответила я, ошеломленная, разочарованная и смутно встревоженная. — Что она могла мне дать?

Гилберт Уайт огорченно пожал плечами.

— Не знаю. Даже не знаю толком, почему я спросил. Полагаю, я просто надеялся, что Изабель дала вам что-то, ну, что угодно, что могло бы пролить свет на причину ее смерти.

Это звучало убедительно, и все-таки во мне шевельнулась тревога. Мне вспомнилось, как Изабель судорожно сжимала свой саквояж, будто боялась, что его украдут. Что такое она прятала, чтобы ради этого кто-то пошел на убийство? Я подумала о разгроме нашей комнаты в «Кофейне Капитула». Кто-то верит, будто теперь я обладаю каким-то неизвестным сокровищем?

И Гилберт Уайт разыскивает тот же предмет? Если так, не замешан ли он в том, что произошло со мной… и с Изабелью?

Тогда я не догадывалась, что мои подозрения могут быть оправданны. Видя слезы отчаяния и горя в его глазах, я внутренне упрекнула себя за свое недоверие. Каких бы преступлений я ни была очевидицей, какие невзгоды не терпела бы, не следует подозревать всех, с кем я знакомлюсь, в дурных намерениях.

— Сожалею, что ваша сестра не доверила мне чего-либо полезного, — сказала я. — Разумеется, я бы с радостью вручила это вам, но, увы, я не получала от нее ничего. Сожалею, что не могла помочь больше.

— Вы мне очень помогли, — сказал Гилберт Уайт со всей искренностью. — А теперь, боюсь, я слишком долго злоупотреблял вашей добротой. — Вставая, он протянул мне руку. — Благодарю вас и всего хорошего, мисс Бронте.

Когда я сжала его руку, наши взгляды встретились, я ощутила теплое, крепкое пожатие его пальцев и то же электризующее ощущение, как когда только его увидела. И меня исполнило необъяснимое предчувствие, что наступит день, когда мы окажемся неизмеримо важными друг для друга. Я увидела отражение моей встревоженности в глазах Гилберта Уайта и поняла, что и он испытал то же самое.

— Ты считаешь, что я говорила с мистером Уайтом слишком откровенно, ведь так? — спросила я Энн, когда мы ехали в кебе в сторону Патерностер-роу.

— Эмили не понравилось бы, что наш секрет был доверен незнакомому человеку, — сказала Энн с тихим упреком. — Однако он выглядит надежным.

— Ты так считаешь? — сказала я.

— Да. Хотя у меня была лишь краткая возможность оценить его характер, я чувствую, что он — человек, соблюдающий свои обязательства.

Тем не менее моя тревога не рассеивалась. Если Изабель планировала встретиться с братом, почему она не упомянула об этом? Или она боялась как раз его?

— Мистер Уайт совсем не похож на свою сестру, — заметила Энн.

То, что и я не заметила сходства между ними, усугубило мою тревогу. И все же я предпочла положиться на Гилберта Уайта, лишь бы не допустить мысли, что негодяй способен пробудить во мне те особые чувства, которые охватывали меня в его присутствии.

— Сестры и братья бывают совершенно не похожи, Энн. В конце-то концов, ты и я не имеем никакого сходства с Брэнуэллом.

Наш кеб остановился на перекрестке. Выглянув в окошко, я увидела другие черные наемные экипажи. Мне вспомнился тот, который я видела по дороге в оперу, и я содрогнулась при мысли, что кто-то может все еще преследовать меня.

А если так, то не Гилберт ли Уайт?

Дурным предчувствиям вопреки я не сумела подавить надежды, что мы встретимся снова.

8

Неумолимая сила времени равно влечет нас мимо хорошего и дурного; всему должен наступить конец. Мое великое приключение закончилось, и я едва могла поверить в его реальность. Мое тело ослабло из-за недостатка еды и сна, но даже предвкушая возвращение домой, я была бы счастлива вновь его пережить.

Дождь хлестал в окна купе второго класса поезда, увозящего нас на север. Я смотрела на проносящиеся за стеклом пейзажи — монотонное зрелище серого неба и намокших полей. Энн сидела рядом со мной и писала. Единственными другими пассажирами были два джентльмена: один сидел по ту сторону узкого прохода в передней части купе, а второй — в задней. Я смотрела на них без особого любопытства. На обоих были городские сюртуки, брюки и шляпы, оба читали газеты. Волосы и баки одного были рыжими, тогда как второй был темноволос.