Заря цвета пепла - [95]

— Не всех, Софи, не преувеличивайте. Не всех.

— Это правда. Хотя, признайтесь, барон, вы тоже пленились легким румянцем, невинными глазками и набухшими сосками под газовым пеньюаром.

Я промолчал, и Камилла победно улыбнулась:

— И все же вы смогли вырваться из медовых сетей. Это делает вам честь. Потому-то я здесь.

— Что ж, забавно, — я усмехнулся. — А как же Арман?

— Арман хорош собой, ловок, отнюдь не глуп и, как я думала, абсолютно послушен. Увы, мы все ошибаемся. Когда-то я спасла ему жизнь…

— Насколько я помню, он был приговорен к смерти из-за вас.

— Ерунда. Он был приговорен за то, что убил человека, который хотел обладать мной. Убил, потому что хотел обладать мною сам. Я благоволила им обоим и вовсе не желала смерти кому бы то ни было. Так что, Виктор, его приговорили не из-за меня. А вот все наши последующие мытарства действительно начались с той самой истории.

— Быть может, они начались потому, что некая прелестная актриса считала, что достойна куда большего, чем представлять на сцене жеманных недотрог и купаться в обожании похотливых юнцов?

— Что вы, среди моих поклонников были и люди вполне зрелые. Но, по сути, друг мой, вы правы. Ведь вы согласны, что я достойна большего?

— Не стану спорить. Тем более, не совсем понимаю, к чему этот разговор. Покровительство Талейрана обеспечит вам высокое положение в обществе.

— Как сейчас, в постели этого гасконского павлина?! — скривилась крошка Софи. — Завтра он сменит меня еще на какую-нибудь миловидную вертихвостку, а ту, наигравшись, на другую, а потом вернется к жене, блистая золотым шитьем и рассыпая кучу пустых комплиментов. Я никогда в жизни не любила мужчину, но согласна попробовать хотя бы научиться уважать их. А Талейран… Игрок в шахматы не привязывается к фигурам. Имеет смысл лишь выигранная партия.

— А как же Метатрон?

— Метатрон… никто не знает, что это такое. Как мне представляется, это лишь выдумка Талейрана. Миф, который он с каждым днем наполняет смыслом, превращает в устрашающую реальность. И вы, барон, и я, и еще десятки, а может, сотни или тысячи людей — это Метатрон. Этот чудовищный хромец, похожий на дьявола Асмодея, не успокоится, пока не опутает своей липкой паутиной всех, до кого дотянется. Его единственная страсть — власть, полная и безоговорочная. Ему даже не нужен результат, он просто обожает играть человеческими судьбами, жаловать, осуждать, возносить и втаптывать в грязь. И Арман, мой послушный, милый Арман, похоже, влюблен в это исчадие ада куда больше, чем в меня.

— Понимаю вашу ревность, мадемуазель, и все же потрудитесь объяснить, зачем вам понадобился я? Полагаю, что после наших страстных ночей по дороге в Париж идея, будто, переспав со мной, можно освежить его чувства и напомнить о былом, уже не кажется вам такой удачной.

— Надеюсь, Виктор, это глупая шутка. Вы замечательный любовник, мне было очень хорошо с вами в постели. Но… прошу, не заставляйте думать, что и у вас мозг находится ниже пояса, а не тут. — Она постучала себя по лбу.

— Прошу извинить меня.

— Извинения приняты. Итак, мой дорогой барон, как я уже сказала, Арман спит и видит, чем бы еще угодить Талейрану. Вчера он проболтался министру о золоте Сакраменто. Этот сатанинский епископ всегда нуждался в золоте. Он поблагодарил моего доблестного возлюбленного благосклонным кивком и велел разузнать о сокровищах побольше. Когда радостный Арман примчался с этим ко мне, сияя, точно вылетевший из-под чекана луидор, я напомнила ему, что совсем недавно мы желали уехать в Америку, найти золото и обеспечить самим себе богатую и привольную жизнь. Впервые с момента нашего знакомства Арман накричал на меня, сказал, что я ничего не смыслю, что эти сокровища будут нашим вкладом в мировую власть, что скоро вся Европа склонит колени перед Метатроном. Чтобы я не смела обсуждать распоряжения Самого. — Камилла подняла указательный палец. — Пропади он пропадом!

— Хорошо, суть мне ясна. Что дальше?

— Виктор, из вас бы, несомненно, получился хороший актер. Вам без особого труда удается водить за нос и Талейрана, и Армана, и Бернадота, и, полагаю, Конде с его приспешниками. Но у меня наметанный глаз. Я вижу, что вы здесь играете свою игру. Не знаю какую, но не это главное. Главное, сейчас ничто не мешает нам быть союзниками. — Она встала, подошла ко мне и коснулась моей щеки тонкими пальчиками. — Сегодня у нас общий враг.

Я смотрел на девушку. Пожалуй, не будь она актрисой, я бы поверил сейчас безоговорочно, но в этот миг… Кто мог поручиться, что это не проверка, не тонкая игра Талейрана?! Никто в целом свете.

— Мне нужно подумать над вашими словами, мадемуазель.

Софи вспыхнула:

— Подумайте! Голове, пока она не отделена от тела, свойственно думать. Ах да, вот еще, майор, поспешите в министерство. Генерал Бернадот чрезвычайно желает видеть преданного ему Виктора Арно. Ему не терпится вас куда-то послать.

Глава 24

Если в руках у тебя молоток — все вокруг похожи на гвозди.

Петр Первый

Бернадот встретил меня в кабинете, что сразу настраивало на деловой лад. Как правило, наше общение проходило в фехтовальном зале, иногда — на конной прогулке в Булонском лесу. Сейчас лицо генерала не выражало обычного благодушия. Он вышагивал по своим апартаментам, точь-в-точь запертый в клетке хищник. Едва я переступил порог, клокочущий яростью гасконец бросился навстречу, еле сдерживая обуревавшие его чувства.