Зарубежный детектив XX века. Популярная библиографическая энциклопедия - [99]

Однажды, будучи в гостях у своего друга Фламбо в Испании, отец Браун подвергся пристрастному «допросу» со стороны американского путешественника и журналиста Чейса.

«— Мы видим, что ваш метод очень отличается от методов других детективов — как вымышленных, так и настоящих. Кое-кто даже высказывал предположение, что у вас просто нет метода.

Отец Браун помолчал, потом слегка шевельнулся — или просто подвинулся к печке — и сказал:

— Простите… Да… Нет метода… Боюсь, что у них нет разума…

— Я имел в виду строго научный метод, — продолжал его собеседник. — Эдгар По в превосходных диалогах пояснил метод Дюпена, всю прелесть его железной логики. Доктору Уотсону приходилось выслушивать от Холмса весьма точные разъяснения с упоминанием мельчайших деталей. Но вы, отец Браун, кажется, никому не открыли вашей тайны… Кое-кто у нас говорил, что ваш метод нельзя объяснить, потому что он больше, чем метод. Говорили, что вашу тайну нельзя раскрыть, так как она — оккультная…

Отец Браун шумно вздохнул. Он уронил голову на руки, словно ему стало трудно думать. Потом поднял голову и глухо сказал:

— Хорошо! Я открою тайну…

— Тайна… — начал он и замолчал, точно не мог продолжать. Потом собрался с силами и сказал: — Понимаете, всех этих людей убил я сам.

— Что? — сдавленным голосом спросил Чейс.

— Я сам убил всех этих людей, — кротко повторил отец Браун. — Вот я и знал, как все было… Я тщательно подготовил каждое преступление… Я упорно думал над тем, как можно совершить его, — в каком состоянии должен быть человек, чтобы его совершить. И когда я знал, что чувствую точно так же, как чувствовал убийца, мне становилось ясно, кто он… Я не изучаю человека снаружи. Я пытаюсь проникнуть внутрь. Это гораздо больше, правда? Я — внутри человека. Я поселяюсь в нем, у меня его руки, его ноги, но я жду до тех пор, покуда я не начну думать его думы, терзаться его страстями, пылать его ненавистью, покуда не взгляну на мир его налитыми кровью глазами и не найду, как он, самого короткого и прямого пути к луже крови. Я жду, пока не стану убийцей.

— О! — произнес мистер Чейс…»

Столь серьезно заявленная «программа действий» удивительно сочетается с предельной скоротечностью проводимых отцом Брауном расследований. В редком случае обнаружение преступника происходит не в «один присест». В рассказе «Странные шаги» совершение преступления и его раскрытие происходят практически одновременно, при этом отец Браун использует только собственный слух и острую наблюдательность.

Сборники Честертона разных лет по характеру произведений не имеют существенной групповой дифференциации, хотя в советской критике и высказывалась идея типологизации. Согласно этой идее, например, «Неведение отца Брауна» представляет рассказы, где неловкий провинциальный священник опровергает мнение о том, что ему не могут быть ведомы темные стороны души человека, в «Неверии отца Брауна» оккультизму и мистике противопоставлен трезвый анализ, «Тайна отца Брауна» — в его «перевоплощении» в преступника, а «Скандальное происшествие с отцом Брауном», названный так по одноименному рассказу, где герой был по недоразумению обвинен в потворстве адюльтеру, еще и о том, что итоги расследований священника зачастую «скандализируют» светское общество, не привыкшее вслух говорить о своих пороках…

Менее известны два других сборника детективных рассказов Честертона — «Человек, который знал слишком много» и «Парадоксы мистера Понда». Отчасти это справедливо, так как в них еще в большей степени, чем в сериях об отце Брауне, представлены картины нравов светского общества (в «Человеке…» — «большая политика»), а расследованию отведена роль стимулирующей читательский интерес тайны, которая ведома главному герою и постепенно становится достоянием окружающих.

Впрочем, зарисовки английского и, отчасти, американского общества, созданные Честертоном в жанре детектива, не претендуют на объективность. Скептическая ирония, некоторая искусственность положений, экзальтированность персонажей придают им совершенно индивидуальный колорит. Свою роль играет в этом и постоянный авторский комментарий, рассчитанный на снижение образа, благодаря которому гнев вдруг выглядит смешным, благородство — нелепым, решительность — буффонадой.

Любители литературных перлов не могут не оценить и яркие честертоновские логические «парадоксы», во множестве представленные в тексте. Один из них имеет непосредственное отношение к делу, прославившему автора: «Преступление — то же произведение искусства. Не удивляйтесь: преступление далеко не единственное произведение искусства, выходящее из мастерских преисподней. Но каждое подлинное произведение искусства, будь оно небесного или дьявольского происхождения, имеет одну непременную особенность: основа его всегда проста, как бы сложно ни было выполнение…»

Издания произведений Г. К. Честертона

Сборники

Мудрость отца Брауна. — Кишинев: Лумина, 1987.

Содерж. см. сб. «Рассказы». М.: Худож. лит. 1980.

Отец Браун и другие //Д. Френсис. Фаворит; Г. К. Честертон. Рассказы. — Киев: Изд-во УСХА, 1980.

Содерж.: Сапфировый крест. Странные шаги. Летучие звезды. Сломанная шпага. Лиловый парик. Чудо «Полумесяца». Злой рок семьи Дарнуэй. Тайна отца Брауна. Тайна Фламбо. Скандальное происшествие с отцом Брауном. Проклятая книга. Лицо на мишени. Причуда рыболова. Белая ворона.