Зарубежный детектив 1989 - [40]

Подземный шум прекратился как-то сразу. Рафаэль поднял голову.

— Остановили, — сообщил он. — Теперь до завтрашнего полудня будет тишина.

— Внизу есть какой-то водосток, — предположил Гронек. — А вообще-то известно вам, что находится под замком, внутри горы? Ведь его собираются ремонтировать, поэтому статики в первую очередь…

— Статические исследования, — прервал его Седлницкий, — уже начались. Но я знаю, что гора крепкая, и, хотя внизу постоянно ходят поезда, замок даже не шелохнется. Но в этой горе множество старых подземных ходов. Настоящий лабиринт. Местами они завалены, кое-где заделаны кирпичом, потому что у моего предшественника были маленькие дети, и он боялся, как бы они туда не залезли. Самые нижние ходы заполнены углекислым газом. Если верить легенде, один из ходов глубоко под Влтавой ведет на другую сторону.

— Это страшно интересно, — подивился Гронек, задумчиво глядя в узкое окно. — Посмотрите, кто-то идет по двору.

— Яначек, — сказал художник, бросив взгляд в окно. — Несет свой бутерброд с сыром, скупердяй. Будет обедать в барбакане, ему солнце не повредит.

— А что же с этим водостоком? — вернулся Гронек к прежней теме.

— Вас интересует, кто каждый полдень выпускает воду? — кивнул Рафаэль с таким таинственным видом, что у робкой натуры побежали бы мурашки по коже. Но его гость был не из слабаков. — Тогда нам надо немного углубиться в историю. Издавна здесь стояла крепость. К началу шестнадцатого века в ней никто не жил. Около тысяча пятисотого года ее купил господин Флориан из Гриесбаха, о котором я уже имел честь вам говорить. Название Клени ему не нравилось, оно связано с тем, что место это считалось проклятым — в языческие времена здесь совершались жестокие культовые обряды с человеческими жертвоприношениями. Господин Флориан постепенно перестроил крепость в замок и дал ему другое название. Но оно не привилось, Клени остался Клени. Подземные ходы здесь тоже были издавна, а господин из Гриесбаха решил расширить и усовершенствовать их сеть. Времена, как известно, были неспокойные. Впрочем, знакомы ли вам спокойные времена? Так вот, в горе все перестраивали, укрепляли и прокладывали новые ходы. А тот, который вел из замка, должен был остаться тайным. В нем построили ловушку — в момент опасности обитатели замка могли его покинуть и открыть шлюз, так кто преследователи утонули бы, как щенки. Но как сохранять в тайне ход, который прокладывали двенадцать каменотесов? Господин Флориан велел их замуровать, и они находятся в подземелье до сих пор. И до сих пор никто не знает, где тот тайный подземный ход.

— Местная легенда, — улыбнулся Гронек. — Но у каждой легенды есть реальная основа. Видимо, там действительно какой-то водосток…

— Чепуха! — рассердился Рафаэль. — Неужели вам совсем не интересно, кто там, внизу, открывает и снова закрывает шлюз? Каждый день ровно в двенадцать? — Он состроил жуткую гримасу и медленно поднял ладони с раздвинутыми пальцами. — Двенадцать, — теперь он показывал указательный и средний пальцы, — двенадцать несчастных, которые не имеют покоя и жаждут вызволения.

— Откуда вы знаете? — улыбнулся адвокат. — Они вам говорили об этом?

— Я их видел, — художник снизил голос до глубокого таинственного шепота. — Однажды… я шел охотиться на уток. Днем они на реке, а ночевать прилетают в заказник. Поэтому отправился рано, едва начало светать. Иду через барбакан и хочу открыть дверцу в заказник. И вдруг слышу за собой такой тихий, словно приглушенный туманом, скрип. Оборачиваюсь — и вижу: посреди площадки стоит фурверк.

— Простите? — не понял Гронек.

— Повозка. Такая старинная, грузовая, с толстыми досками но бокам. Я не мог понять, как она попала в барбакан, ведь и него ведут только две узкие дверцы. Приблизился на несколько шагов, вижу… в нее наложены отесанные камни. В повозку запряжены два черных коня, их удерживает за вожжи парень. Остальные абсолютно бесшумно передвигаются рядом и, передавая друг другу камни, укладывают их посреди площадки. Одеты в какие-то балахоны из мешковины с капюшонами. И тут я пришел в ужас, увидев большую черную дыру… Вход в подземелье! Я не видел лиц этих людей и никак не мог понять, кто они и что здесь делают… Подошел поближе. Один из них повернулся — и я увидел, что под капюшоном у него нет лица! Только какая-то мертвая гримаса… — Рафаэль замолчал, незаметно наблюдая, какое впечатление произвел его рассказ.

— Мне у вас ужасно нравится, маэстро, — улыбнулся Гронек. — Приятное общество, хороший напиток и жуткие рассказы. Великолепный букет!

— Вы не верите? — мрачно спросил Рафаэль.

— Почему же? Сразу видно, что в шестнадцатом веке не было профсоюзов. Это же неслыханно — замуровывать каменотесов! И вообще трудящийся после смерти заслуживает покоя, пан Седлницкий. Это единственный недостаток вашей байки. По-настоящему пугать обитателей замка должен был бы господин Флориан из Гриесбаха.

— Да ведь и он тоже! — воскликнул Рафаэль. — Я не хотел вам об этом рассказывать — слишком жуткая история, а вы — человек впечатлительный. Иногда по ночам и рыцарском зале такое творится — не описать. Бедняга Дарек — он спит рядом — только и делает, что целые ночи дрожит под одеялом как заяц.