Зари. Мне удалось убежать - [2]

Конечно, то, что я помню об Афганистане того времени, в основном относится только к Кабулу. Я жила в большом городе, где люди легче воспринимали новые веяния, где полиция следила за порядком, где можно было быстро добраться в любую точку города на автобусе, а мужчины и женщины работали бок о бок в школах, больницах, на фабриках. Я даже помню, что на свадьбах, куда приглашали мою семью, женщины без стеснения танцевали с мужчинами под живую музыку. Я видела, как наш народ постепенно отбрасывает старые предрассудки. Женщин больше не заставляли носить паранджу или шаль, закрывающую лицо, хотя некоторые продолжали придерживаться традиций — на улицах можно было встретить хазарок в длинных свободных платьях и разноцветных шалях, таджикских женщин в многослойной одежде и свободных шароварах, пуштунских женщин в ярких шароварах и широких туниках.

Афганские женщины активнее интересовались политикой, освоили профессии врача, адвоката, журналиста, пилота, военного, политика, многие из них стали актрисами и певицами и выступали на телевидении. По приказу президента у нас начали транслировать западные, индийские и российские фильмы, музыкальные и другие программы, создававшие ощущение связи с остальным миром. В Кабуле можно было встретить людей со всего Афганистана. Представители национальных меньшинств — хазаров, пуштунов, таджиков, сикхов и кучи — имели такое же право на образование, профподготовку и работу, как и основная часть населения, — правительство гарантировало равные возможности для всех своих граждан. Я помню, как мой отец однажды сказал мне, что Афганистан становится более демократичным государством.

Но, конечно же, во многом жизнь в Афганистане осталась прежней, в особенности в деревнях. Многие из тех, кто придерживался традиций и заповедей ислама, не были согласны с новыми законами. Они женили своих детей, когда те были совсем маленькими, и считали женщин своей собственностью, не имеющей права ни на наследство, ни на свое мнение. Несмотря на то что правительство приняло новые, справедливые законы, многие люди все еще были уверены, что судьбу молодой девушки должна определять семья, а не государство. Люди из сельской местности, не желавшие менять свой жизненный уклад и отвергавшие коммунистические идеи, активно пропагандируемые правительствами СССР и Афганистана, поддерживали моджахедов. Так расширялась пропасть между сельскими и городскими ценностями и интересами. Это привело к тому, что некоторые сельские школы для девочек были сожжены повстанцами, учителя этих школ, а также некоторые женщины, рискнувшие выступить по телевидению, были убиты. К счастью, такие инциденты были редкостью.

В то время многие обвиняли афганское правительство в том, что оно приняло сторону коммунистов. Но на деле многие афганцы, включая моего отца, который четыре года подряд занимал должность руководителя Национального радио, а позже — министра печати и главы Государственного комитета, не забыли о наших культурных ценностях. В то время успешная политическая карьера напрямую зависела от партийной принадлежности, поэтому мой отец был членом Народно-демократической партии Афганистана. Он, как и многие другие, свято чтил ислам и наши традиции, но был предельно осторожен и никогда не делал то, чего не одобрила бы партия, так как ее влияние было огромным. Что интересно, в школе, построенной русскими, где училась я и мои сестры (она считалась одной из самых лучших и современных в Кабуле), наши учителя были русскими, и русский язык был обязательной частью учебной программы. Но мы также изучали Коран и историю ислама.

Жизнь в Афганистане того времени нельзя было назвать легкой. К примеру, в период с 1978 по 1992 год каждый молодой афганский мужчина был обязан отслужить в армии два года. Их обучали специально для борьбы с моджахедами. Многие семьи потеряли сыновей, мужей и отцов во время этой кровопролитной войны, и немало солдат осталось калеками. И хотя государство выплачивало вдовам погибших ежемесячную материальную помощь и предоставляло им особые льготы при устройстве на работу, афганские женщины, с которыми мне довелось разговаривать, рассказывали мне, что во время войны больше всего пострадали девочки и женщины. Кто бы ни приходил к власти в Афганистане, женщинам приходилось тяжелее всего.

Только через десять лет, в 1989 году советские войска покинули страну и власть президента Наджибуллы серьезно пошатнулась. Он попытался подписать мирные договоры с представителями различных группировок моджахедов, но безрезультатно — те как раз занимались набором людей в свои группировки, имея целью захват власти.

Конец правления Мохаммеда Наджибуллы пришелся на время распада Советского Союза. Правительство СССР не смогло навести порядок даже в своей стране, что уж говорить об Афганистане. С распадом СССР в Афганистан перестала поступать финансовая помощь, и это в результате привело к отставке президента. За одну ночь все изменилось — заводы закрылись, прилавки магазинов опустели и люди начали голодать. Правительства других стран забыли об Афганистане — он перестал быть для них пешкой в их политических играх. После ухода Наджибуллы с поста президента власть в стране захватили моджахеды.