Зарево над Волгой - [39]

В эти горячие дни генерал Еременко и его коллеги сделали многое, чтобы создать Юго-Восточный фронт. Еще в Москве начальник Генерального штаба Василевский рекомендовал ему взять за костяк штаба Юго-Восточного фронта штаб 1-й танковой армии генерала К.С. Москаленко. «У этого командарма и начальника штаба 1-й танковой армии полковника С.П. Иванова большой опыт боевой работы», — говорил Андрею Ивановичу начальник Генштаба.

«Надо вызвать их в штаб фронта и побеседовать — тогда и решу, как мне быть», — подумал Еременко.

Он так и поступил. Утром оба военачальника прибыли к нему на прием. Андрей Иванович тепло приветствовал их. Завязалась беседа. Москаленко был сдержан, не проявлял особых эмоций, чего никак не ожидал Еременко, больше слушал, чем говорил. А Иванов — другого нрава: он был весел, подвижен, говорил о том, что у него на душе, даже иной раз бросал реплики, когда дело касалось боевых действий танкистов. Слушая их, Андрей Иванович сделал для себя вывод: на этих военачальников он может полностью положиться.

— Вот ты, Семен Павлович, сказал, что долг и честь идут рядом, — неторопливо произнес генерал Еременко. — И для бойца и для генерала эта истина бесспорна. Но не все умеют побеждать в сражении, хотя, быть может, и стремятся достичь этого. Каков же вывод? — спросил он, и сам же ответил: — Важно уметь бить врага. А всякая истинная наука в бою познается потом и кровью. Надо учить людей мастерски владеть своим оружием, находить такие приемы борьбы, чтобы навязать противнику свою волю, взять верх над ним. Что, разве я не прав?

— Похоже, Андрей Иванович, вы нам лекцию прочли, — подал голос генерал Москаленко, оживившись. — На днях мы проводили в тылу войск учения. Молодые солдаты находились в окопе, а по этим окопам мы пустили наши танки. Скажу честно, не все бойцы выдержали это, кое-кто чуть ли не мать звал на помощь. Да-да, товарищ командующий, я сам был свидетель этому.

— Верю, Кирилл Семенович, — улыбнулся Еременко. — Молодые бойцы, без закалки, без боевого опыта, ясное дело, подадут голос в такой ситуации. Им кажется, что танк сейчас так отутюжит окопы, что от них самих останется только мокрое место.

Он сделал паузу.

— Разрешите закурить, товарищ командующий? — спросил Иванов.

— Курите, я тоже заодно с вами поглотаю дымка, — усмехнулся Андрей Иванович. — Для меня этот дымок отдушина, глотнул — и вроде сил прибавилось, появляются хорошие мысли… А ты, Кирилл Семенович, не хочешь покурить?

Москаленко приподнял чуть тронутые сединой брови.

— Хочу поначалу получить от вас задание, а уж потом буду курить и попутно размышлять, как его надежно выполнить, — ответил он.

— Ну что ж, кажется, подошло время дать вам задание. — Еременко смял в пепельнице окурок, вынул из папки карту и разложил ее на краю стола. — Прошу вас сесть ко мне ближе. Видите, вся карта испещрена черными стрелами? Это войска противника, можно сказать, на карте нет живого места. А вот эти красные кружочки, их очень мало, наши войска. Что-то вроде один к пяти получается. Вот и выходит, что каждый наш боец в сражении с врагом должен действовать за пятерых.

— Тяжко, — бросил реплику Иванов.

— Тяжко, но надо, чтобы честь и долг шли рядом, — улыбнулся командующий. — А теперь о том, зачем я вас вызвал, — продолжал в веселом тоне Еременко. — Вам надлежит, дорогие коллеги, развернуть свой штаб в Сталинграде и впредь именовать его штабом Юго-Восточного фронта. Как вы на это смотрите?

— Как прикажете, товарищ командующий, — улыбнулся и Москаленко. — Я — за, хотя мне жаль отдавать вам Иванова, мы с ним хорошо сработались, да и нравится он мне своей деловитостью. — Кирилл Семенович бросил взгляд на своего коллегу. — Чур, не возноситься!

По лицу Иванова скользнула улыбка, но тут же он посерьезнел:

— Для меня это повышение по службе, товарищ командующий, и я даю вам слово, что не подведу. — И он резко вскочил с места.

— Тогда за работу, товарищи! — Еременко встал.

Ночью Андрея Ивановича разбудил адъютант.

— На проводе Москва, товарищ командующий! — сообщил он.

Сон как рукой сняло. Еще ни разу так поздно из столицы Еременко никто не звонил. Сняв трубку с аппарата ВЧ, он громко произнес:

— Первый слушает!

— Андрей Иванович, доброе утро… — послышался в трубке знакомый голос начальника Генштаба.

— Какое утро, Александр Михайлович? — прервал он Василевского. — На моих кировских два часа ночи!

— Да? — бодро отозвался начальник Генштаба. — А я и не заметил… Пять минут назад мне звонил верховный, спросил, создан ли Юго-Восточный фронт. Так вот этот вопрос я адресую вам, товарищ Еременко.

— Пока нет фронта, — глухо и, как показалось Василевскому, сердито отозвался Еременко. — Почему? Еще не успел все сделать… Я же не автомат, вон сколько всего легло на мои плечи…

— Даю вам еще сутки, и ни часа больше! — повысил голос начальник Генштаба. — Ставка требует форсировать это дело, а вы затянули работу. Вы поняли?

— Вас понял, исполняю! — отрывисто бросил в трубку Андрей Иванович, а про себя отметил: «Видно дал ему жару Сталин, если такой сердитый. И все жe Василевский прав: кажется, я затянул создание нового фронта».