Запятнанный Даль - [22]

В превосходной книге израильского исследователя Савелия Дудакова «История одного мифа», посвященной предыстории «Протоколов сионских мудрецов», проблеме авторства «Записки» уделено заметное место. Авторство Даля Дудаков отвергает, но считает также, что и Скрипицын «скорее всего… отношения к ним [ «Розысканиям»] не имел».[54] По его гипотезе, Директор департамента духовных исповеданий мог подрядить на эту работу тех, кто лучше ориентировался в предмете. В качестве возможных авторов он называет известного тюрколога В.В. Григорьева, который выпустил книгу «Еврейские религиозные секты в России» (1846), и О. А. Пржеславского, чиновника и литератора, крайнего антисемита, считавшего себя знатоком еврейства.

Линию Григорьева Дудаков не прорабатывает, ограничиваясь замечанием:

«Эта гипотеза должна быть подкреплена тщательным изучением всего научного наследия Григорьева, ставшего известным прежде всего как тюрколог».[55]

К сожалению, никаких трудов В.В. Григорьева я в Библиотеке Конгресса и других доступных мне библиотеках не нашел, однако само название книги (по словам Дудакова, автор считал ее «обычной компиляцией ряда заграничных трудов») делает его маловероятным кандидатом на авторство «Розыскания». Ведь при составлении такой компиляции Григорьев должен был получить хотя бы поверхностное представление о направлениях и сектах в иудаизме, автор же «Розыскания», как мы видели, не имел о них никакого понятия.

В «Воспоминаниях» Пржеславского, писавшихся, в середине 1870 годов, когда «Розыскание» было практически недоступно, это сочинение превозносится до небес.

«Занявшись еврейской тематикой, — пишет Дудаков, — Пржеславский сообщил, что автор «Розысканий» проштудировал 26 различных сочинений на 6 языках и ему «удалось почерпнуть свои сведения из еврейских религиозных книг, содержимых в тайне»». Как раз по этому поводу С. Дудаков замечает: «В.И. Даль не знал еврейского языка, следовательно его авторство хотя бы поэтому сомнительно».[56]

Такую «защиту» Даля вряд ли можно признать удачной, ибо знаниями (в том числе еврейского языка) автор «Розыскания» обременен не был. Он перечислил 26 работ, но это не значит, что он их штудировал. Большинство названных им книг, как мы помним, он даже не видел, а иные и вовсе не существовали. Названия, по крайней мере, некоторых из них он, скорее всего, переписал — с ошибками — из Велижского судопроизводства, где «литература вопроса» «штудировалась» усердно. «Экспертами» по еврейской религиозной литературе были два выкреста: совершенно безграмотный Антон Грудинский и несколько более грамотный ксендз Подзерский.

По словам Пржеславского, сверх 26 книг на шести языках автор «Розыскания» «прочитал все 134 дела, производившиеся в западных, юго-западных и белорусских губерниях, по которым евреи обвинялись в мученическом умерщвлении христианских детей для получения их крови».[57]

На самом деле в «Розыскании» всего перечислены 134 случая, когда евреев обвиняли в ритуальных убийствах, начиная с IV века: в Византии, Богемии, Германии, Австрии, Венгрии, Англии, Франции, Швейцарии, Италии, Польше (до утраты независимости) и других странах. В России до раздела Польши в конце XVIII века евреев не было, а со времени включения бывших польских губерний в ее состав набралось едва ли больше полудюжины таких обвинений, да и те в большинстве базировалось на пустых слухах (вроде упомянутого петербургского), так что до заведения уголовных судопроизводств, как правило, не доходило. Автор «Розыскания», как мы знаем, проштудировал ОДНО дело (коему и посвятил половину своей работы).

Савелий Дудаков полагает весьма подозрительным, что Пржеславский не назвал имени автора «Розыскания», из чего заключает, что автором мог быть он сам. Но совершенно непонятны мотивы, по которым этот тщеславный и хвастливый господин должен был утаивать свое авторство вместо того, чтобы им кичиться. По его словам, имя автора ему неизвестно, что похоже на правду. Если же он лгал, то не для того, чтобы утаить свое авторство, а чтобы не афишировать авторство Скрипицына: тут мотивы его более чем понятны.

Судя по тем немногим сведениям, какие я смог найти, В.В. Скрипицын был человек малообразованный (о его образовании в официальной биографии деликатно умалчивается), но упертый. Начинал он в гвардии, потом перешел на гражданскую службу, где определился «по религиозной части». Понимал он свои задачи просто: иностранным исповеданиям спуску не давать и всячески их прижимать. В частности, требовал, чтобы католические, протестантские и другие религиозные учреждения всю переписку вели на русском языке — не только с центральной властью, но и внутреннюю. С особой настойчивостью он вел наступление на Римско-католическую церковь, как самую сильную из «иностранных». Потому он был угоден начальству и ненавидим поляками. Поляк Пржеславский, хотя и принявший православие, жесткий курс Скрипицына осуждал, а его самого изображал тупым держимордой.[58] Превознося «Розыскание», Пржеславский имел все резоны не соединять с этим творением имя Скрипицына.

12.

В начале 1970 годов, в читальном зале Государственной исторической библиотеки в Москве (бывшая та самая