Запутанное течение - [68]

— Она крепкая, как морская дамба. С ней все будет в порядке.

Он сел рядом со мной.

— Панго сказал, она ничего не ест. Не говорит, не улыбается, не смеется над шутками. Она не плавает и не выходит на солнце. Она не в порядке. Как и ты.

От слов о том, что Яра изнуряет себя, у меня в животе все свернулось в узел.

— Она курит, верно?

— Нет. Панго сказал, единственное, что ее спасает, это то, что она много времени проводит в бассейне, но делает она это, чтобы побыть одной. Она просила навестить Ллойда, и когда Фиалки разрешили, она не выказала и намека на радость или волнение.

— Даже когда увидела его?

— Его не было дома.

Я встал и оперся на косяк дверного проема в кладовую, наблюдая за последними следами солнца, исчезающего в воде.

— Что же делать? Какой путь навредит ей меньше всего?

— Что ты хочешь делать? Впервые за всю свою жизнь делай то, что лучше для тебя. Не изображай вину за свою мать и бабушку. Не делай этого ради твоих людей, чести или Рате. Делай это ради себя. Ты это заслужил.

— Заслужил? Что я заслужил? Я поклялся защищать Яру. Я обещал ее матери, что уберегу ее от мучительного будущего. Я нарушил эту клятву. Я собственноручно сделал ее более несчастной, чем она была когда-либо.

Он встал рядом.

— Она несчастна, потому что не может быть рядом с тобой.

— Она уже знает? Панго рассказал ей план Селки?

Щеки Дельмара поникли, когда он громко выдохнул.

— Он хотел подождать, пока она не покажет хоть какие-нибудь улучшения. Она слишком нестабильна в эмоциональном плане. Он беспокоится, что, рассказав ей, он доведет ее до крайности. Фиалки согласны.

Я кивнул.

— Трейган, Фиалки колеблются в своей вере. Через два дня, если Яра не будет готова выполнить свою часть, тогда…, - кожа Дельмара замелькала оттенками зеленого. Он редко показывал свою печаль.

— Что? Что потом?

— Они вернут ее Селки.

— Нет! Как они могли на это согласиться? Это же варварство!

— Они не знают, что еще делать. Они обезумели.

Мое сердце заколотилось. Все мои метки змеями извивались по моей коже. Кожа стала темно-серой.

— Они не могут этого сделать!

— Ты сказал, как хочешь поступить, и я не остановлюсь ни перед чем, пока это не произойдет.

— Мне нужно увидеть Яру. Мне придется убедить ее, что наш путь — самый правильный.

— Когда?

— Сейчас.

— Дай мне несколько часов. Я выясню, кто охраняет Панго, и дам сигнал. Я не хочу бороться с кем-либо из наших, если нам это без надобности. Ты можешь потерять контроль.

— Нет. То есть. Конечно, — я не мог ясно соображать. Жизнь Яры висела на волоске, и мне придется подождать несколько часов перед тем, как я смогу сделать что-то, чтобы защитить ее. — Дельмар, Селки не могут приближаться к ней. Мне все равно, если нам придется бежать, пока не наступит День Троицы Восемнадцатилетних.

— Я позабочусь о месте, где вы сможете спрятаться, на случай, если до этого дойдет.

Я обнял его.

— Ты рискуешь всем, помогая мне. Не знаю, как благодарить тебя.

— Хочешь отблагодарить? — он сжал мои плечи. — Люби ее, Трейган. И позволь ей любить тебя. Помни слова Коралин: Люби, пока любовь не убьет тебя, потому что нет ничего, кроме нее, за что стоит умереть.

Болезнь сделала мою связь с матерью сильнее.

Я не могла сказать Панго. Я хотела, но он бы подумал, что я сошла с ума, если бы сказала, что нарочно делаю себе хуже, чтобы снова и снова видеть призрак моей мамы. Я убедила его, что извожу себя из-за депрессии. Никто мне поверил бы мне, если бы я сказала правду. Никто, кроме дяди Ллойда.

Я продолжала надеяться на то, чтобы увидеть маму снова, как я это сделала на пристани. Она выглядела, как белый шар света, но я знала, это была она. Она пыталась мне что-то сказать, но я испытала слишком сильную боль, чтобы понять ее.

Два дня назад, воспоминание о другом времени, когда я увидела ее призрак, вернулось ко мне. Несколько лет назад, когда я болела пневмонией, я видела ее в больнице. Я сказала об этом дяде Ллойду, а он ответил, что я не сумасшедшая. Он верил, что ангелы-хранители витают рядом, чтобы помогать нам, и что связь с другими душами возможна. Возможно, моя мама могла помочь мне и Трейгану.

Панго отказывался раскрывать мне план Селки до тех пор, пока я не начну есть. Все, что он мог сказать, это то, что он не сработает. Моя мама была сиреной, вступившей в связь с горгоной. Что если она знала что-то, что не знают остальные? Что если она могла помочь?

Бассейн для отдыха у Панго был более уединенным, чем у Коралин. Он и Меррик были далеко, чтобы что-то услышать, поэтому я закрыла дверь в комнату. Тучи закрыли луну. Сквозь окно не проходило и лучика света. Я села на край бассейна и погрузила ноги в холодную, жидкую темноту.

Моя голова раскалывалась уже несколько дней, а живот так сильно болел от голода, что меня тошнило. Мои мышцы трясло от усталости. Но если бы у мамы были ответы на мои вопросы, то все это стоило бы страданий.

— Мам, — шептала я. — Ты здесь? — я сидела очень тихо, искоса смотря на темную воду и наблюдая за вспышками света и за тем, как он качается по волнам. Я ждала, что от ее появления у меня начнет щипать кожу. А потом я что-то заметила. Сначала это выглядело, как белое, каменное свечение на дне бассейна, хотя я знала, что каменная линия была сделана из черных и коричневых камней. Поэтому я наклонилась ближе, часто моргая, пытаясь не обращать внимания на головную боль. Я сосредоточилась на белом расплывшемся пятне в воде.