Запретный плод - [35]

По лицу Флоренс потекли слезы, и она закрыла лицо руками. Фред прижал ее к себе и погладил по голове. Вид у него был гордый.

– Ну-ну, – тихо произнес он, – не плачь, все будет отлично.

– Вы все так добры ко мне, – всхлипнула девушка. – Не знаю, как вам отплатить за ваше доверие.

– Ты можешь отплатить нам, если просто будешь счастлива. Это все, что нам требуется, – сказал Фред.

При этом он взглянул на Эдварда, с удивлением отметив, что на мгновение на лице брата промелькнуло странное, жесткое выражение, которое тотчас сменилось обычной вежливой маской. Он кивнул Фреду, словно заключив с ним соглашение. Ему было не по себе, что они всей семьей пытаются использовать Флоренс, и то, что они желают ей добра, не смягчало чувства вины.

Нет, они не обманывают ее! Они спасают ее от тяжкой доли обедневшей сироты. Глядя на Фреда, нежно прижимавшего Флоренс к груди, Эдвард понимал, что эта девушка и его брат создадут отличную пару. Не такую, как была у его отца и матери, когда один холоден как лед, а вторая несчастлива и одинока.

– Мы все желаем тебе счастья, – сказал он мягко.

Флоренс обернулась на него. Щека ее все еще прижималась к плечу Фреда. Ее глаза озадачили его – в зеленых омутах на миг отразилась невероятная тоска, и огромные слезы, стоявшие в них, показались ему слезами печали. Глаза Флоренс обезоружили его и потрясли.

«Господи, помоги мне, – подумал он с ужасом, – да я люблю ее!»

– Спасибо, – произнесла Флоренс таким голосом, словно его пожелание было для нее важнее всех прочих. – Я счастлива, что стану частью вашей семьи.

Она протянула ему руку – маленькую изящную ладошку. Решив, что совершает самый трудный поступок в жизни, Эдвард пожал и отпустил ледяные пальцы Флоренс.

Глава 6

Эдвард желал, чтобы брат и Флоренс поженились как можно быстрее, но у герцогини было иное мнение на этот счет. В целом она поддерживала идею племянника, но считала слишком скорую свадьбу признаком дурного тона. Нужно было выдержать около полугода, чтобы брак не вызвал никаких подозрений.

– Да это просто неприлично! – говорила она.

Эдвард почти согласился с ней, как вдруг произошло непредвиденное событие. Герцогиня первая узнала об осложнениях и поспешила поставить племянника в известность.

В то утро Эдвард как обычно завтракал, одновременно просматривая газету. Подъехавший экипаж тетки он заметил в окно и сразу понял, что произошло нечто серьезное: Ипатия никогда не являлась без предупреждения. Она даже не дождалась, пока Эдварду доложат о ее прибытии. Вместо этого она сама ворвалась в дом, быстро направившись в столовую. Эдвард внимательно смотрел, как тетка усаживается в кресло. От его взгляда Не укрылось то, что шляпка Ипатии сегодня подобрана не в тон платью, да и трость позабыта дома.

– У нас проблемы, – заявила герцогиня, сдирая одну за другой перчатки с рук. Она проделала это так зло, словно каждая из них была ее личным врагом. Вслед за перчатками последовала шляпа.

Эдвард с трудом проглотил последний кусок тоста: под шляпой Ипатии обнаружился торчавший вверх локон, словно позабытый в спешке. Понимая, что тетке необходимо успокоиться, Эдвард пододвинул ей свою чашку с дымящимся чаем.

– Что именно за проблемы?

Хищный нос Ипатии гневно дернулся. Эдвард видел ее в подобной ярости лишь однажды, когда отец высек его розгами. Фреду тогда только исполнилось шесть лет, и граф решил, что тому самое время поучаствовать в охоте на лисий молодняк. Считалось, что самые юные охотники могут потренироваться загонять дичь, пока та еще не достигла зрелого возраста и не научилась как следует прятаться и заметать следы. Фредди был в восторге. Тогда он еще не знал, что отец задумал заставить его принять «первое боевое крещение» охотника, убив загнанную лису, которую обычно отпускали на свободу. Когда граф протянул ему ружье и велел выстрелить лисе в голову, Фред затрясся в истерике – неудивительно, принимая во внимание то, что мальчик все еще спал с плюшевым кроликом. Если бы не вмешательство Эдварда, граф добился бы исполнения своего приказа и оставил бы глубокую рану в сердце младшего сына. Но гнев отца пролился на Эдварда: он высек его розгами.

Эдвард знал, что граф раскаялся в своем поступке. Он очень быстро овладел собой, подхватил Фредди, посадил его на свое плечо и нес так почти до самого дома. Когда Ипатия узнала о жестокости своего брата, она ворвалась к нему и залепила оглушительную пощечину, которую тот принял стоически, как заслуженную кару.

Вот и сейчас герцогиня выглядела точно так же: словно хотела хорошенько стукнуть очередного негодяя. Эдвард не мог сказать наверняка, но, кажется, даже ее руки, державшие чашку с чаем, дрожали.

– Это все тот ублюдок Чарлз Харгрив! – сказала она. – Он распускает слух, что видел кого-то, «как нельзя более похожего на Фреда Бербрука», выходящего из дома свиданий на Фицрой-стрит!

Эдвард так вцепился в ручки кресла, что послышался жалобный скрип дерева. Он ждал чего угодно, только не подобного оборота событий. Упомянутое заведение было борделем для гомосексуалистов. И что самое страшное, клиентов там обслуживали несовершеннолетние мальчики! Неужели Фред и вправду был там?