Запретный мужчина - [12]

Приемы и вечеринки были безукоризненными с точки зрения этикета и вместе с тем чопорными и безжизненными. Но оказаться в числе приглашенных к Альваресам стало со временем престижно, и все отдавали должное Амаранте как идеальной жене.

Алонсо же с годами становился все холоднее, строже и безупречнее. Поначалу он любил одеваться ярко, обожал цветные рубашки, пестрые шейные платки, и цветы ему нравились яркие, крупные, нравились и деревенские покрывала, половики, аляповатые кувшины. Он даже попытался поначалу что-то такое принести к ним в дом, но как-то сник под недоумевающе-вопросительным взглядом жены. Со временем он оценил преимущество безупречных костюмов и манер, и сам стал изысканно вежлив, чопорен, холоден и неуязвим. Восемь лет они прожили без детей. Когда окончательно стало ясно, что родить Амаранта не сможет, они были уже достаточно богаты, чтобы хотеть иметь наследника. К тому же их идеально налаженный и упорядоченный дом, блистающий чистотой и холодом, нуждался в солнечном лучике, малой толике беспорядка, красочном мазке — он нуждался в жизни, а жизнь могла появиться в нем только вместе с ребенком.

Перед глазами Амаранты возникло узкоглазое скуластое лицо Флоры. Она презирала эту женщину, она была ей противна, но Флора принесла ей счастье; Амаранта как бы вновь увидела белый сверток с голубыми лентами и крошечное личико, которое показалось ей необычайно осмысленным. С тех пор ее муж мог чувствовать себя совершенно свободным, она же целиком и полностью принадлежала ребенку.

Амаранта припомнила сына двухлетним — смышленого, подвижного и веселого. Он не отпускал мать ни на секунду, и стоило ей отойти, закатывался громким ревом. За его безоглядную преданность Амаранта обожала сына и готова была отдать собственную жизнь, лишь бы ее сыну было хорошо и комфортно.

Четыре года, пять, игры в саду, занятия рисованием, музыкой. Она не хотела нанимать ему даже гувернантку, обходилась услугами няни и сама до школы учила его и читать, и писать, и считать.

А пляж! А купание в море!..

И вот он впервые идет в школу, а они с Алонсо провожают его. Они выбрали для Хулито католический колледж, но на пансион Амаранта отдавать сына не захотела и ходила за ним в школу каждый день, будто на свидание. Как радостно он бежал к ней навстречу с криком:

— Мамочка!

Как весело они обедали в большой столовой, и Хулито без умолку рассказывал матери о школьных новостях, учителях, товарищах, происшествиях…

Теперь он приходил из школы сам. Но с недавних пор Амаранта стала посылать служанку, чтобы та следила, как Хулито пройдет несколько шагов по улице от школы до дома: боялась, как бы его не похитили. Что, если Алонсо не просто доводит ее до сумасшествия? Что, если вокруг ее дома бродит ужасная узкоглазая женщина и хочет отнять мальчика?! Все, все грозятся отнять у Амаранты ее жизнь! Но она сумеет постоять за себя, сумеет защитить своего ребенка. Она и представить себе не могла, что явятся какие-то совершенно чужие люди, докажут свое право на Хулито и заберут мальчика. Но ведь не спала ночами она! Именно она подносила поначалу соску, а потом и ложку к этому крошечному ротику! Поддерживала малыша, когда он делал первые шаги, и подхватывала на руки, когда он падал. А болезни? А страхи? А тяжелеющее, наливающееся сном тельце на руках? Именно у нее он искал утешения и защиты, когда кричал ночью «Мама», звал ее!

Лицо Амаранты становилось все жестче и жестче. Теперь она продумывала средства, какими может защитить себя и мальчика. Если дойдет до дела, она просто убьет этих хищников! Вот только чем?

И тут холодные капли пота выступили у нее на лбу. Боже! О чем она думает? Нет, она и вправду может стать сумасшедшей! До каких страшных мыслей она дошла! Но доктор поможет ей. У нее не в порядке нервная система. У нее нет врагов, кроме Алонсо. Это он хочет довести ее до безумия и отнять мальчика! Но она…

Бедная женщина не могла вырваться из плена непереносимого страха. Нет-нет, как только она успокоится, то найдет средство справиться с Алонсо! Пока же для нее самое важное успокоиться, а то ведь уже снова дрожат руки и все путается в голове. Доктор сказал: «Если я вам понадоблюсь раньше…» Наверное, лучше ему позвонить… Пусть для начала даст какое-нибудь лекарство… Говорят, правда, что от этих лекарств тупеют, и тогда она может не укараулить своего мальчика… Господи! Но все-таки, наверное, нужно позвонить и попросить о встрече хотя бы в понедельник с утра!

Амаранта, лихорадочно порывшись в сумочке, нашла визитную карточку доктора и выложила ее на стол. Сейчас пройдет минута слабости, ноги опять будут ее слушаться, Амаранта подойдет к телефону и позвонит.

И тут она услышала шаги. Алонсо! Он вернулся! Значит, уже так поздно! Он никогда не возвращается раньше полуночи и, если видит у нее свет, считает своим долгом пожелать ей спокойной ночи. Как это низко, однако! Значит, сегодня ей никак уже не позвонить. А Хулито? Что же он до сих пор не спит? Значит, к ее приходу сын не сделал ни одного урока. Вот уж он-то никогда не ложится спать без ее поцелуя!

Амаранта торопливо поднялась в комнату к сыну. Под горящей лампой, положив голову на тетрадку, мальчик мирно спал. В другое время Амаранта рассердилась бы, но не теперь. Теперь же она разбудила своего сыночка поцелуем, отвела в постель, раздела и уложила. Хулито удивленно и благодарно улыбнулся ей и тут же заснул, обрадовавшись непривычной снисходительности. Амаранта погасила лампу и спустилась к себе.