Запретный лес - [40]

Слева на крутом обрыве он видел мрачный сосняк. Он смотрел на закраину Леса с трепетом, но без страха. Место внушало гнев и отвращение, но не ужас. Здесь ему предстоит сражаться… У корневищ сосен цвела красная наперстянка, отчего казалось, что кто-то, истекая кровью, пытался скрыться от солнечного света во мраке пущи.

Дэвид свернул направо и, продираясь сквозь орешник и высокий, по грудь, папоротник, продолжил путь, ведомый наитием. Он нашел пересохшее русло, окруженное березами и цветущей рябиной, а когда выбрался из зарослей, увидел девушку, сидящую на полянке у родника.

Замерев, он не отрывал от нее глаз, сердце рвалось из груди. Рядом с Катрин стояла корзинка, полная цветов. Девушка читала книгу… Вскоре она отложила ее, встряхнула кудрями и опустила пальцы в источник. Играя с прозрачной водой, она пела песню, которая навек останется у Дэвида в памяти:

Обретет успокоенье стон неутешимый,

Пчелка меду наберет в цвете у ручья,

У меня же ничего, только мой любимый,

У него же ничего, одна лишь только я.

Она пропела куплет дважды и замолкла, залюбовавшись белозобым дроздом. Затем продолжила:

У нас с тобой одна любовь,

Любовь в сердцах одна,

Вернись назад, явись мне вновь,

Пойдем со мной, любимый мой,

Зовет домой она.

Дэвид с удовольствием бы помедлил и понаблюдал за Катрин подольше, но ему было стыдно, что он подглядывает и подслушивает, тогда как она полагает, что находится в одиночестве. И он тихонько позвал: «Госпожа Катрин!» — а потом еще раз.

Она вспорхнула, как испуганная птичка. И отнюдь не обрадовалась, узнав его.

— И вам доброго утра, сэр, — произнесла она. — Вы, наверное, заблудились?

— Я ищу Рай, — ответил Дэвид.

— Говорят, все смертные не прочь найти его. Хотя священники утверждают, что на земле его не сыскать.

— Я ищу земной рай, тот самый, куда вы привели меня в прошлый раз.

— Тогда я вас пригласила, но что-то не припомню, что повторяла приглашение.

— В таком случае молю пустить меня, госпожа, мне действительно надо попасть в Рай.

Катрин с любопытством посмотрела на Дэвида.

— Вы выглядите старше — и печальнее. Я так и не посетила вашу кирку, но слышала, что вы палите души паствы разными ужасами.

— Молю Бога, чтобы у меня получилось выжечь их грехи и привести народ к спасению!.. Я был в отчаянии, госпожа Катрин. Именно поэтому я пустился на поиски Рая, и если бы я его не нашел, то пал бы в Ад.

Девушка с сочувствием поглядела на него.

— Можете передохнуть в моем Раю, — сказала она. — Разрешаю вам. Я угощу вас земляникой. Расскажите, что терзает ваше сердце.

Он поведал ей о том, что видел в канун Белтейна. Говорил неуверенно, пропуская многие детали. Рассказал о неприятностях с прихожанами, о своем одиночестве, о миссии, которую возложил на себя:

— Я полон решимости. И если мне придется идти туда в одиночку, я не сдамся. Слова Монтроза служат поддержкой и мне: рука Господа не сократилась на то, чтобы спасать.

Девушка погрузилась в раздумья.

— Вы пришли сюда увидеться со мной?

— Я был убежден, что найду вас в Раю. Мой рассказ не для девичьих ушей, но я здесь, чтобы предупредить вас, госпожа. Долгая лощина, доходящая до Рудской мельницы, — пограничная полоса: перейдете ее — и попадете в царство тьмы. В первый раз я встретил вас среди сосен. Умоляю, не ходите туда более, даже днем: сей Лес проклят.

Она кивнула.

— Я тоже это почувствовала. В конце весны, гуляя там, я ощущала, что меня окружает мрак, а однажды так испугалась, что побежала прочь — бежала и бежала, пока не оказалась в лещиннике. Теперь я не переношу одного вида темных сосен. Вы говорите, там колдовство. — Она понизила голос, а глаза стали серьезными. — Что это за колдовство?

— Не могу сказать, знаю лишь, что в нем средоточие тьмы, что сердца моего несчастного народа опутаны этим злом… Спаси меня, Боже, но я собственными глазами видел то, что невозможно забыть… Тихое служение окончено для меня, теперь я солдат Христа и буду сражаться до самой победы.

— В одиночку?

— У меня есть тот, кто будет на моей стороне. — И он рассказал ей о Риверсло.

— У вас есть еще один сторонник, — вскричала она. — Я ваш друг, а это место наше убежище. Если мне не доведется биться рядом с вами плечом к плечу, знайте, я здесь и желаю вам добра. Этот Рай теперь и ваш Рай. Я дарую его вам. — И она протянула ему руку.

Дэвид снял берет.

— Вы пели, — сказал он, — и ваша песня была правдива: «Обретет успокоенье стон неутешимый». Вы наполнили отвагой мое сердце, госпожа Катрин. Разрешите мне иногда приходить сюда и беседовать с вами, это будет подобно колодезю Вифлеемскому для царя Давида… Я буду знать, что вы здесь, даже если вы не пошлете за мной.

— Тогда и наш зеленый лес заколдован, — грустно улыбаясь, сказала она, — ведь и я знала, что сегодня вы обязательно придете сюда.

Глава 9. В КАНУН ЛАММАСА [80]

Как-то в июле Дэвид оседлал свою лошадку и отправился в Аллерский приход на заседание Пресвитерского совета. Прибыв туда, он обнаружил, что все кругом в замешательстве. Обычные «практики» были забыты, отменили доклад на богословскую тему, столь полезный юным пасторам. Большую часть времени собравшиеся молились в кирке за примирение в Земле обетованной и в снедаемой раздорами стране, а обед в «Скрещенных ключах» не явил собой пример братского согласия. Однако был он многолюден, и одним из мирских сотрапезников оказался Эфраим Кэрд.