Запретный храм - [11]

— А другие карты есть?

— Конечно, — ответил дядюшка. — У нас девять или десять спутниковых снимков за последние несколько лет. Они делаются приблизительно раз в полгода.

Они вместе сняли верхнюю карту со стола и разложили на полу. Лука тут же склонился над ней, принялся рассматривать, на лбу его собрались морщины. Джек окинул взглядом Луку — его беспокоил нездоровый блеск в глазах племянника. Неслучайно каждый раз, когда сильно переживал за Луку, Джек видел в племяннике себя самого. Он никогда не облекал это в слова, но был абсолютно уверен, что и у племянника та же темная, что и у него, наследственность наркомана.

— Черт! — ругнулся Лука, проводя пальцами по карте. — Опять тучи.

Они по очереди изучили все карты. Бумажные простыни заняли чуть не весь пол кабинета, их края загибались, как у гигантских свитков.

— Одно и то же: тучи закрывают всю область. Как такое возможно? — спросил Лука, заглядывая в глаза Джеку. — Нигде ни малейшего просвета.

Джек, видя разочарование племянника, вздохнул. Он слегка поморщился, когда у него хрустнули коленки, и начал собирать карты с пола.

— Ты должен понимать, что некоторые горы создают собственные метеоусловия. Они так высоко уходят в атмосферу, что фактически меняют погоду вокруг себя. В данном случае возникают плотные облака.

Лука уже слышал эту теорию. Огромные гималайские вершины вызывают конденсацию атмосферной влаги и притягивают ее к себе. Неизбежный результат этого — облачность.

— Но почему спутник не может пробиться через тучи? Неужели у вас нет каких-нибудь инфракрасных приборов, чтобы увидеть, что там, под облаками?

Джек поднял бровь.

— Конечно, если изменить диапазон частот, можно увидеть Землю при любых погодных условиях. Военные все время так делают. Но кто готов выложить сотни тысяч фунтов за такие игрушки? Факультету геологии едва хватает, чтобы раз в год отправлять меня в командировку, что уж говорить о подобных исследованиях?

Он помолчал немного.

— Даже если бы у нас были деньги, — добавил он, — правительства Индии и Китая нервничают, когда речь заходит о спутниковых съемках у их границ. Нам даже не ответят, если мы пошлем запрос по официальным каналам.

— А как насчет других карт? Больше мы ничего не можем посмотреть?

— Больше ничего нет. Слушай, ты же отдаешь себе отчет, что этот регион размером с Испанию и немалая его часть до сих пор не нанесена на карты. Это один из самых неисследованных районов планеты. Ты лучше других должен это знать. Сколько ни смотри, ничего не увидишь: ни людей, ни животных, только снег и скалы. И интересует это все только нас, усталых старых геологов. Все остальные заняты модными вершинами: Эверестом, Чогори и, конечно, Макалу.

Лука не мог не согласиться с этой колкостью. Джек был прав. Менее высокие, менее известные горы интересовали разве что геологов. Он бросил взгляд на последнюю карту, на огромное пространство, занятое горами, и подумал, сколько всего в Гималаях остается совершенно неисследованным. Как и человеческий мозг, большая часть Гималаев — терра инкогнита.

Джек встал и осторожно опустился на кресло.

— Итак, блудный сын, позволь спросить, звонил ли ты отцу после возвращения?

Лука нахмурился.

— Да прошло-то всего несколько часов. Джек, дай мне прийти в себя. Я его навещу в ближайшие дни.

Дядюшка начал было что-то говорить, но Лука не дал.

— Джек, избавь меня, бога ради, от лекций, — попросил он с ноткой раздражения в голосе. — Если бы я хотел, то поехал бы прямо домой.

Джек пожал плечами и отхлебнул кофе.

— Ну, я вряд ли хороший советчик в семейных делах. Особенно если речь идет о твоем отце. Я это оставил давным-давно.

— Джек, я пришел поговорить с тобой о горе, — сказал Лука. — Если пирамида имеет идеальную, как мне показалось, форму, то ничего подобного человечество за последние столетия не открывало. Неужели нет возможности найти хоть какие-то сведения?

Джек кивнул. Подавшись вперед, он нацарапал пару имен на задней стороне использованного конверта.

— Мне приходят в голову две возможности, но обе далеко не очевидны, и я бы не возлагал на них большие надежды. Где-то на задворках Музея Фицвильяма[2] есть факультет исследований Азии. Там наверняка отыщется кто-нибудь, кто укажет верное направление… и поможет найти человечка, который специализируется на географии Тибета или чем-то подобном. Но более предпочтительный вариант — университетская библиотека. Посмотри, вдруг кто-то из британских первопроходцев бывал в тех местах. Они обычно писали довольно подробные отчеты.

Он помолчал.

— Поищи что-нибудь времен Большой игры[3], это девятнадцатый век, — добавил он после минутного размышления. — Британия тогда с ума сходила от страха, что русские полезут в Индию, и посылала множество шпионов в приграничные районы. Они тайно составили карту региона, а расстояния измеряли шагами.

Он допил кофе, прикидывая, кем нужно быть, чтобы исходить Гималаи, подсчитывая каждый шаг.

Когда его мысли вернулись к реальности, он, казалось, и Луку включил в этот список.

— Чокнутый народ, — тихо проговорил он.

ГЛАВА 7

За громадой серого кирпичного фасада Кембриджской университетской библиотеки теснятся столетиями накопленные знания. В этом гигантском здании хранится более семи миллионов книг, рукописей и карт, самые ценные из которых помещены в гигантской, как фабричная труба, башне. Она отбрасывает длинную тень на всех, кто подходит к зданию, и является торжественным напоминанием о покоящейся в ней бездне знаний.