Запретный дневник - [20]

Я смотрю сбоку на обнаженную жену, разглядывающую не известную ей соперницу. Лишь одного маленького шажка недостает ей сделать, чтобы умом охватить все. Но этот шаг ей, конечно, не под силу, как, понятно, не под силу любому цивилизованному человеку. Только гении в человеческой истории могли пробивать эти культурные перегородки и выскакивать к запредельным истинам.

Май, 7

Дальше происходило вот что. Стоя перед сервантом, моя голая жена произнесла:

— Красивая, — по поводу иконки, — и повернулась ко мне: — Никак не могу сообразить: ты изменяешь мне или нет?

И я опять в растерянности: как понимать ее? Как, обо всем догадавшуюся? Или это опять случайность, флуктуация эмоциональных прозрений, не имеющая к пониманию вообще никакого отношения? Две ее фразы связаны или не связаны между собой?

Я гляжу сквозь прищур глаз на вытянутый ромбик ее тела — ее лоно в центре равнобедренной фигуры и не могу решить, серьезно она говорит или нет. Неужели она могла поверить в саму возможность каких-то отношений между мужчиной и, для нее по сути, — кусочком дерева. Что я — Буратино, что ли? Невозможно, невозможно. А вдруг она имеет в виду нечто другое?

Поэтому молчу. Жду.

Невероятно притягательная свежей утренней наготой, она подходит, прижимается к моему боку, ерошит волосы на голове, точнее то, что в моем возрасте от них осталось, и говорит:

— Почему мужики такие глупые? Чего им не хватает?

Отвечаю наобум:

— Женщин, — и попадаю в точку.

— Неправда, — говорит жена и при этом немножко привирает. — Я всегда готова, если ты по-настоя-щему хочешь.

Я не отвечаю, чтобы не затевать спора, и правильно делаю. Супруга наклоняется поцеловать меня в губы, и я чувствую, как ее опущенная рука пробирается между моих ног. Я раздвигаю бедра, позволяя ее пальцам добраться до тестикул, беру в ладони ее лицо и начинаю с силой целовать. Она страстно отвечает мне, и хуй встает. Тогда она выпрямляется и говорит:

— Ляг.

Она так редко берет на себя инициативу в наших сношениях, что я, несмотря на удивление, немедленно выполняю приказ. Она ложится на меня ничком, я руками развожу ее бедра по обе стороны своих и пропускаю между ними член. Она несколько раз, оттопыривая зад, вверх-вниз проводит по нему влажной промежностью, затем слегка приподнявшись, надевается на мое орудие пиздой. Немного подвигав тазом, она жалуется:

— У меня не получается, как у мужчин.

Я снова беру в руки ее лицо, целую и одновременно сам слегка поддаю снизу. Понемногу она заводится, пытается выговорить:

— Обещаешь мне…

Но я захватываю губами ее рот и так уже всовываю ей во всю длину свой елдак, что она от ощущения сладостных фрикций теряет всякую охоту к разговорам.

— Обещаю, — бормочу я и продолжаю трудиться, стараясь действием довести до полного затуманивания сознание своей прозорливой женушки.

Вообще, женщины умнее мужчин. Индекс IQ самой умной из женщин, по подсчетам американцев, выше индекса Эйнштейна. Просто что-то мешает им реализовать этот потенциал. Может быть, особенности эмоциональной жизни, может быть, мы, мужчины. А может быть, Божий промысел? Не важно, но даже только за этот потенциал я уже уважаю прекрасный пол. И если говорить откровенно, вообще считаю женщин выше себя. И это, безусловно, относится к Марии, но не только — и к жене тоже.

Мария лежит рядом и выглядит покинутой.

Когда жена сверху, ее легче распалить до самозабвения. Я жму ей грудь, щиплю соски, подсовываю пальцы между половых губ к секелю и ебу безостановочно. Она стонет на мне, кончает раз за разом и то без сил падает на меня грудью, то приподнимается, опираясь руками о мои плечи, и все ебется и ебется, не в силах изменить то ли своим принципам, то ли своему естеству. А у меня от всего этого такой сухостой, что не помогают даже воображаемые две голые девчонки на пляже с их лесбийскими удовольствиями. Наконец, я вспоминаю недавнюю юную пару в подъезде на Первомай, когда мы были с Марией, и, снова ощутив те возбуждающие впечатления, разряжаюсь. Жена сползает с меня, полностью обессиленная и утратившая всякий чувственный интерес к жизни. Все же полноценный оргазм переворачивает внутренне женщину так, как нам, мужчинам, даже себе и не представить. Она хочет еще что-то спросить, но с безразличием машет рукой и засыпает как убитая.

Мария лежит рядом, плотно прикрыв глаза, и я понимаю, что она плачет.

Как, как можно сделать так, чтобы в жизни быть с обеими на равных? Я засыпаю между ними, несмотря на то, что уже утро, не найдя ответа на свой вопрос.

Май, 7

Спали недолго. Даже не спали — это был короткий провал в ничто. После чего мы одновременно пробудились посвежевшими. Жена, ни слова больше не говоря, накинула на голое тело халат и умелась на кухню. Я еще некоторое время понежился на постели подле Марии, после чего встал, водрузил ее на полочку, как всегда, и, как был без всего, вышел к жене. Меня все же мучил вопрос, что она скажет мне в первую минуту? Она стрельнула в меня глазами и, подавив улыбку в уголках рта, сказала:

— Оденься, ты что — дочка может проснуться.

Я перевел дух: опыт удался, ебля переменила ее настроение и примирила с нашей ситуацией. Все-таки эмоции у женщины на первом месте, и если они положительны, со многим в жизни она готова примириться и многое в жизни простить. Вот вам и способ управления женщиной: держать ее в ауре положительных эмоций, а как этого достичь — деньгами, подарками, утехами ее тщеславия, физической любовью, — это все конкретные методики, дело техническое. В этом же, надо полагать, кроется ответ на вопрос, что мешает вообще более умным и приспособленным к жизни женщинам реализовываться в этом мире — превалирование эмоциональности над ментальностыо. Атак женщины превосходят нас и умом, и жизненной силой (дольше живут и вообще здоровее), и практической жизненной сметкой. Просто цивилизация, в которой они существуют, — мужская, где на первом месте интеллект. Возможно, если бы женщины создали свой тип цивилизации, в котором на первом месте стояли чувства, мужчины занимали бы там подчиненное положение. Но они не создали.