Запретные желания - [83]

– Что-то незаметно, – сухо вставил Кардросс. Нелл прикусила губу и увлекла Летти на диван.

– Ну вот, душенька, сядь рядом со мной и попробуй прийти в себя! – Она увидела, с какой тревогой мистер Эллендейл смотрит на Летти, и успокаивающе улыбнулась ему: – Сейчас ей станет лучше, не волнуйтесь за нее!

Он ответил ей благодарным взглядом и тут же решительно повернулся к Кардроссу:

– Сэр, я обязан выполнить свой долг. Я выступаю от лица леди Летиции и буду краток: я просто прошу вас принять во внимание, что она молода, что она очень расстроена и что она отдала себя во власть вашего милосердия. То, что я вынужден раскрыть перед вами, по всей вероятности, будет для вас глубоким потрясением. Вы еще не знаете худшего, и моя печальная обязанность – сообщить вам об этом.

– О, я все знаю! – ответил Кардросс. – Вы собираетесь сообщить мне, что Летти украла ожерелье Кардроссов.

Летти подняла голову, лежавшую на плече Нелл.

– Я не украла! Ничего подобного! – объявила она. – Оно не принадлежало Нелл и даже не нравилось ей! Оно принадлежало семье, и значит, такое же мое, как и твое, Джайлз!

– Любимая, ты забыла: я ведь несколько раз объяснял тебе, что это не так, – серьезно сказал мистер Эллендейл.

– Нет, это так! И вообще, Джайлз ведь не хотел отдавать мне мое состояние, что же мне оставалось делать?

Мистер Эллендейл с отчаянием взглянул на нее, но, как видно, решил, что сейчас не время спорить. Вытащив из кармана пакет, он положил его на стол и сказал:

– Вот сумма, вырученная за ожерелье, милорд. Если бы я мог, я бы сделал все, что в моих силах, чтобы вернуть само ожерелье. Однако это было не в моей власти: я не имел возможности обратиться к ювелиру, которому оно было продано. Я хотел бы сказать вам, милорд…

– Позвольте мне успокоить вас! – перебил Кардросс. – Ювелир принес мне его сегодня днем, и я уже выкупил его.

– Сэр, вы сняли камень с моей души! – серьезно сказал мистер Эллендейл.

– Полагаю, что это так, – согласился Кардросс. – А теперь удовлетворите, пожалуйста, мое любопытство! Послужило ли открытие, что ваша невеста стащила ожерелье, причиной, по которой вы отказались от побега в Гретна-Грин? На каком этапе вы повернули назад?

– Никакого побега не было, милорд.

– Ну конечно не было! – сказала Нелл. – Но… куда же вы отправились, мистер Эллендейл?

– Я отяготил свою совесть обманом, – веско сказал он. – Надеюсь, мне не надо заверять вас, что такой образ действий был для меня в высшей мере отталкивающим. Обманывать ту, что так дорога мне, ту, что всецело доверилась моей порядочности и чести, – это было так тяжело, что не поддается описанию. Но когда я обнаружил, что никакие увещевания не могут убедить мою любимую вернуться домой, когда я увидел ее в таком горе и отчаянии…

– Да, я тоже видел Летти в истерике, – сказал Кардросс. – Можете не описывать мне этой сцены! Я искренне вам сочувствую. Так что же вы сделали?

– Опасаясь, что, если я заставлю ее вернуться в этот дом, она может наложить на себя руки, я согласился бежать с ней к границе, – сказал мистер Эллендейл. – Она поверила, что мы едем на север, но это было не так. Я повез ее не в Гретна-Грин, а в Уимблдон.

Наступило ошеломленное молчание.

– В Уимблдон! – нетвердым голосом произнес Кардросс. – Думаю, у вас были веские причины для такого выбора!

– Ну конечно же были! – воскликнула Нелл, дружески улыбаясь мистеру Эллендейлу. – Вы хотите сказать, что повезли ее в дом вашей матушки! Как это было мудро!

Он поклонился:

– Мне показалось, мадам, что это единственный возможный для меня образ действий. Я полностью мог быть уверенным в матушке, так как она обладает исключительным здравомыслием и возвышенной душой, а нежное, но строгое руководство, которое она осуществляет над моими сестрами, дало мне возможность надеяться, что ее влияние окажется небесполезным и для моей любимой.

– И мы видим, что так оно и случилось! – сказал Кардросс. – Дорогой мой Эллендейл, почему я никогда не имел счастья познакомиться с вашей матушкой?

– Я бы убила тебя! – задохнувшись, пробормотала Летти.

– Моя матушка, сэр, редко бывает в обществе, – натянуто сказал мистер Эллендейл.

– Но я надеюсь, что, невзирая на это, она согласила бы принять меня.

– Я не вполне понимаю вашу светлость, – сказал мистер Эллендейл еще более натянуто. – Насколько я понимаю, вы настроены шутить!

– Нет, я не шучу, – ответил Кардросс. – Буду вам весьма обязан, если вы со всей откровенностью скажете мне: теперь, увидев дурное воспитание моей сестры, ее излишнюю возбудимость и неразборчивость в средствах, которые она без колебаний применяет для достижения своей цели, не убедились ли вы, что она совершенно не годится вам в жены?

– Джайлз, не надо! – взмолилась Нелл, а Летти снова зарыдала.

– Сэр, – сказал мистер Эллендейл; он был очень бледен, но твердо взглянул в глаза Кардроссу, – я не пытаюсь отрицать ее недостатки, хотя и могу найти для них оправдание; но я люблю ее и всегда буду любить, какой бы она ни была и что бы она ни делала.

Летти перестала плакать и подняла голову с таким лицом, будто ушам своим не верила.

– Джереми! – сказала она. – О Джереми!