Запретные желания - [13]

– Да, конечно, – ответила Нелл, которая после года доверительных отношений со своей золовкой стала достаточно осторожной. – Если только вы не собираетесь совершать никаких безумств!

– О чем ты говоришь! – с возмущением вскричала Летти. – Если, конечно, Кардросс не вынудит меня на что-нибудь подобное, но я надеюсь, что ты этого не допустишь!

– О, ради Бога, прошу тебя! – взмолилась Нелл, – Если он не даст согласия на ваш брак, то лишь потому, что такое согласие принесет тебе вред, а как я смогу помешать таким соображениям – или даже захотеть помешать им? Если бы у тебя было хоть немного терпения! Как только Кардросс убедится, что твоя привязанность надежна…

– Когда наступит этот день, Джереми будет за тысячи миль отсюда! – перебила Летти. – Мне только и останется, что терпеливо ждать, пока он вернется в Англию – если он вернется!

– Ну конечно же он вернется!

– Да, но ты можешь побиться об заклад, что он вернется один? – возразила Летти. – Я – нет! Я вовсе не хочу сказать, что он любит меня меньше, чем я его, но если он несколько лет не будет меня видеть, и к тому же вокруг него будет виться десяток девиц, а то и больше, будет просто чудом, если ему удастся избежать брака с другой!

Нелл не нашла что ответить. Ее воображение отказывалось представить мистера Эллендейла, вокруг которого вьется десяток (или хотя бы полдесятка) девиц, но эту мысль она благоразумно оставила при себе и после небольшой паузы рискнула спросить:

– Почему ты влюбилась в него, Летти? Я ничего не имею против, он очень обаятелен и обходителен, но… но…

– Прекрасно понимаю тебя, – сказала Летти с неожиданной теплотой. – Я сама не имею ни малейшего понятия почему! Если бы он был похож на… ну, хотя бы на твоего брата! Тогда это никого бы ничуть не удивило, и меня в том числе! Уверяю тебя, я сама удивлена не меньше других, и дело не в том, что я никогда не видела других мужчин! Когда я жила у тетушки, то была знакома со всеми, кто приходил в дом, ведь она вовсе не была чопорной и даже не пыталась держать нас с Селиной в классной комнате. Мы знали всех ухажеров Марии и Фанни, и некоторые из них были довольно лихими, честное слово! Только никто из них меня совсем не интересовал, пока я не встретила Джереми. Не знаю, как это получилось, для меня это загадка! – Она одарила ослепительной улыбкой молодого щеголя в прогулочной коляске, пытавшегося привлечь ее внимание. – Вот если бы я влюбилась в этого типа, у Кардросса были бы основания сердиться! – заметила она. – Вообще-то, Нелл, если посмотреть, как вокруг меня увиваются все эти отъявленные волокиты только потому, что я богатая наследница, то Кардросс должен быть мне благодарен за то, что мой интерес направлен на человека с принципами и характером! А если он думает, что Джереми любит меня из-за богатства, то он глубоко ошибается!

Кардросс вовсе не видел в мистере Эллендейле охотника за приданым, но когда несколько дней спустя тот явился с обещанным визитом, Кардросс принял воздыхателя своей сестры с прохладной вежливостью, которая почти не оставляла надежд на какие-либо уступки с его стороны.

Мистер Эллендейл не был нервным человеком, но явился на Гросвенор-сквер с величайшей неохотой. Он гордился своим здравомыслием и, не будучи о себе низкого мнения, тем не менее, предвидел все аргументы, которые мог выдвинуть против него Кардросс, и находил их вполне справедливыми. Его любовь к Летти граничила, по словам его матери, с ослеплением, но ей пришлось долго убеждать его, чтобы он отправился к Кардроссу официально просить ее руки. Их имущественное и общественное неравенство лежало на его душе тяжелым камнем, и он с самого начала был уверен, что его предложение будет отвергнуто, и что гораздо разумнее было бы держаться подальше от Летти и постараться выкинуть ее из головы. К сожалению, необходимость безропотно покориться судьбе вовсе не привлекала Летти. Едва он заикнулся о расставании, она сначала закатила истерику, которая совершенно выбила его из колеи; потом обвинила его в желании избавиться от нее, что заставило его весьма неразумным образом поклясться ей в вечной преданности. После этого никаких разговоров о расставании больше не было. Мистер Эллендейл, правда, заикался несколько раз о необходимости подождать, но такая перспектива тоже была ей не по душе; а поскольку в своей размеренной жизни он ничего не желал так страстно, как жениться на ней, он позволил себе заразиться ее оптимизмом и даже начал думать о том, что, возможно, Кардросс в конце концов не останется глух, если прямо и откровенно изложить ему свое предложение.

Эта слабая уверенность уменьшалась буквально с каждым шагом, пока он поднимался по ступеням дома Кардросса, и окончательно покинула его, когда он ждал графа в приемной. Мистер Эллендейл всегда отличался аккуратностью и хорошим вкусом, являя собой золотую середину между светским модником и деловым человеком, а этим утром он провел перед зеркалом гораздо больше времени, чем обычно, повязывая шейный платок. Но по мере того как часы на каминной полке, довольно агрессивно тикая, отсчитывали минуты, он все больше убеждался в том, что едва заметная полоска на его жилете придает ему вид праздношатающегося в парке, что его сюртук из практичного синего сукна слишком плотно облегает фигуру и что, причесав свои мышиного цвета волосы «под Брута», он совершил серьезную ошибку: Кардросс наверняка заподозрит его в том, что он подражает денди.