Запретное влечение - [7]

С запозданием осознавая, что пари требует каких-то ограничений, Эверод сказал:

– Леди должна быть не слишком юной, но не старше моей почтенной матушки.

Он заколебался, а затем грозно добавил:

– И никакой чертовой родни!

Кадд, не унимаясь, ткнул виконта в грудь:

– Может, нам надо попросить слугу приготовить для тебя ванну до того, как я приму условия пари?

Эверод сжал кулаки.

Фейн откашлялся. Его друзья были идиотами. Как еще можно было назвать людей, готовых заключать пари на балу в честь памяти герцога?

– Господа, я понимаю, что, наверное, я намного пьянее, чем думаю, раз ощущаю себя самым благоразумным среди нас. Однако вы должны знать, что мы уже привлекаем взгляды многих гостей. Я уверяю вас, что герцогиня не пощадит нас, если здесь будет драка. Сделайте мне одолжение и уймите свой чертов норов.

Обычно подобные споры не очень трогали Фейна. Бывали случаи, когда он и сам, забавы ради, доводил горячий спор до драки. Он про себя отметил, что находится сегодня в каком-то странном расположении духа. Смерть отца могла быть логичным тому объяснением. Однако в глубине души Фейн чувствовал, что это не причина, а, скорее, оправдание тому, что его уже много дней мучили какие-то смутные волнения.

– Проклятие!

Ругательство сорвалось с уст Рамскара, и оно относилось не к услышанному спору друзей. Его взгляд был направлен на вход в гостиную. Фейн склонил голову набок, чтобы рассмотреть, кто же стал объектом внимания графа. На пороге спиной к залу стояла Файер. Она бросила в сторону брата взволнованный взгляд, прежде чем обернуться. Да с кем она могла столкнуться? Фейн нахмурился, пытаясь найти ответ. Файер стояла, расставив руки, словно пыталась предотвратить чье-то появление.

Когда рядом с Файер возникла фигура джентльмена, любопытство Фейна было удовлетворено. Мужчина отстранил руку Файер и шагнул в зал. Фейн узнал лорда Холленсвота. Он был на четыре года старше Фейна. Барон не имел ни времени, ни желания вести светскую жизнь. Он предпочитал жить в глуши и не обременял себя последними политическими новостями. К сожалению, Фейн прекрасно знал, что вынудило Холленсвота покинуть милую его сердцу деревню.

Гневный взгляд барона безошибочно нашел Фейна, который посмотрел на гостя, не скрывая удивления. Не обращая внимания на попытки Файер остановить его, Холленсвот двинулся в направлении Фейна и его компании. Файер, вместо того, чтобы последовать за ним, кинулась в противоположном направлении. Фейн решил, что, не найдя возможности образумить незваного гостя, сестра решила обратиться за помощью к своему мужу, Маккусу Броули. Однако его появление ничего бы не решило. Фейн почувствовал укол самолюбия, осознав, что сестра мало верит в его способности.

– Добрый вечер, Холленсвот, – непринужденно сказал Фейн, когда барон смел с пути Кадда и Эверода.

Друзья Фейна тут же снова попытались преградить дорогу барону. Какими бы разными они ни были, они тут же забывали о своих ссорах, если одному из их компании нужна была поддержка.

– Вы проделали такой долгий путь, чтобы выразить нам соболезнования и почтить память моего отца.

Если барон и ощутил какое-то замешательство из-за своего явно несвоевременного появления, то он не подал виду. Желание свершить возмездие заставило его забыть о приличиях.

Ванс Митчелл, лорд Холленсвот, выглядел неуместно в бальной зале. Он был выше Фейна и имел телосложение человека, привыкшего к тяжелому физическому труду. Казалось, что его мускулистые плечи вот-вот разорвут ткань сюртука. Лицо барона было волевым и грубым, как и вся его подавляющая фигура. Он не потрудился снять шляпу. Пряди светлых волос выбивались у него над ухом. Посмотрев карими глазами на Фейна, Холленсвот злобно прищурился.

– Не хитрите, Карлайл! – прорычал он, брызгая слюной во все стороны. – Неужели вы думали, что я, узнав о вашем несчастье, забуду о том оскорблении, которое вы нанесли моей семье?

Фейна не удивило появление барона. Более того, он ждал его еще раньше. Но таков уж один из недостатков жизни в глуши: человек обречен узнавать новости последним. Холленсвоту повезло, что Фейн был расположен вести с ним светскую беседу.

– Что действительно было оскорблением, Холленсвот, – так это из рук вон плохая игра вашего брата. Я сделал ему одолжение, приняв у него деньга.

Как и его старший брат, Харт Митчелл никак не вписывался в светское общество. Раздосадованный положением второго сына, лишавшего его титула, Харт отказался помогать брату в управлении поместьем и попытался сделать себе состояние за карточным столом. К сожалению, Харт Митчелл играл так же бездумно, как и жил. Он склонен был делать большие ставки и проигрывать. В отчаянии Харт даже отважился на шулерство. То, что его преследовала неудача, легко можно было доказать: он не выбрал ничего лучше, чем сесть за стол с Фейном и попытаться провернуть свои жалкие трюки.

– На будущее советую вам урезать суммы, которые вы выделяете брату, Холленсвот. Это, возможно, остановит его от бездумной растраты семейного состояния за карточным столом, – спокойно сказал Фейн, не чувствуя ни малейших угрызений совести оттого, что в уплату обмана и долга потребовал не только деньги и городской дом Харта Митчелла, но и двух его лучших лошадей. Фейн, можно сказать, даже проявил щедрость, другой на его месте не стал бы церемониться.