Запретная страсть - [19]

— Оставь меня одну, Родерик, — тихо произнесла она.

— Все-таки ты подумай над…

— Я же сказала — убирайся! — все так же тихо, но со сдерживаемой яростью сказала она.

— Боже! Какая ты грубая! Наверное, научилась от своего нового дружка.

Произнес он это уже выходя, тем самым лишив Маргарет возможности ответить. Дверь за Родериком захлопнулась.

Впереди у Маргарет была целая ночь для раздумий.

Ник тоже почти не спал эту ночь, а когда наконец ему удавалось уснуть, то ему снился один и тот же сон: Маргарет пытается догнать отвратительно смеющийся человек, весь в черном, с лицом, покрытым отвратительными морщинами. Ник мчится на помощь, в руках у него огромный меч, которым он отрубает голову злодею, но она вырастает снова и все начинается сначала. От отчаяния Ник дико кричал и просыпался.

Так продолжалось всю ночь. Он ворочался с боку на бок, потом вставал, некоторое время ходил по комнате и опять ложился.

Но одна искорка тлела в сердце, согревая его, — это был вчерашний поцелуй.

Справедливости ради нужно сказать, что по той же причине Маргарет не накричала на Родерика и не высказала все, что накопилось у нее на душе за долгие месяцы их знакомства. Воспоминание об этом сладостном поцелуе помогло ей уснуть пусть недолгим, но крепким сном, и придало сил для дальнейшей борьбы.

15

— Здравствуй, Адель! Очень рада тебя снова видеть!

— Я тоже рада твоему визиту, Дебби. Ты всегда желанный гость в Грандинсон-холле.

— Спасибо, дорогая сестра. Нам так и не удалось поговорить, с тех пор как я приехала в Калифорнию.

— В последнее время я была очень занята. Все эти хлопоты с предстоящей свадьбой дочери отнимают уйму сил, да и со здоровьем не очень…

— Понимаю и очень сочувствую тебе, Адель.

Адель Грандинсон и ее кузина Дебора разговаривали, сидя в уютной и просторной гостиной Грандинсон-холла. Адель выглядела уставшей и немного встревоженной, поскольку накануне вечером пыталась дозвониться мужу или дочери, но удалось поговорить только с личным секретарем Патрика, который уклончиво отвечал на все ее вопросы и объявил, что ни его шефа, ни Маргарет нет на месте.

Адель очень встревожилась, сразу поняв, что что-то произошло. Тревожное состояние не оставляло ее в течение всего утра, поэтому, желая отвлечься, она позвонила кузине, которая славилась умением поднимать настроение своей незатейливой болтовней.

— Ты выглядишь очень усталой, Адель.

— Да, я сегодня плохо спала.

— Что-то случилось?

— Дебби, я так устала! Я живу в постоянном страхе и напряжении. Я так больше не могу. — Адель закрыла лицо руками и горько заплакала.

— Ну-ну, дорогая сестра, перестань плакать и расскажи мне все по порядку. Какие-то проблемы с Патриком или у тебя появился тайный воздыхатель и ты не знаешь, как сказать об этом мужу? — Уверенная, что так оно и есть, Дебора замерла в ожидании ответа. Ее лихорадило от любопытства, но она попыталась скрыть это.

— Нет-нет. Совсем не то, — сказала Адель, постепенно овладевая собой. — Видишь ли, Маргарет и Патрик сейчас далеко и я боюсь, что она оступится, сделает ошибку, а он не простит ей этого.

— Как же так, сестричка, ведь она его родная дочь, он любит ее и не даст в обиду.

— Ты ничего не понимаешь, Дебби! В том-то и дело, что она дочь, а Патрик всегда мечтал иметь сына, много сыновей, которые смогли бы продолжить его дело. Об этом мечтал и отец Патрика. У него, кроме сына, были еще две дочери, которым он практически не уделял внимания.

— Какой ужас!

— Да, ужас был тогда, когда после рождения Маргарет доктор сказал, что я не смогу больше иметь детей. А ведь в то время мы были так счастливы, он носил меня на руках, клялся в вечной любви и постоянно говорил о сыне.

Адель не могла сдержать слез, она говорила надрывным голосом, а Дебора, внимательно слушавшая рассказ, поглаживала сестру по плечу, пытаясь этим хоть немного ее успокоить.

— Понимаешь, после того ужасного случая… Ты понимаешь, о чем я?

— С Жаном и Николь?

— Да, именно. Мне казалось, что после разрыва с Жаном я никогда не буду счастлива, он бросил меня ради денег Николь, а потом… потом они погибли в этой ужасной катастрофе. — Адель снова начала судорожно рыдать.

— Да-да, я помню, что ты продолжала любить этого негодяя даже после всего, что он сделал, и именно тогда ты встретила Патрика.

— Это был подарок судьбы, — сказала Адель сквозь слезы.

— Он был такой чуткий, обходительный, и даже я, честно говоря, чуть не влюбилась в него.

— Я безумно любила его и люблю до сих пор, но его чувство ко мне угасло очень давно.

— Неужели он так и не смог простить тебе того, что ты не родила ему сына?!

— К сожалению, это так. Он не мог бороться с тем, что было в него заложено в детстве.

— Но это же глупо, кощунственно, к тому же давно устарело! Я думала, что на свете нет более современного человека, чем Патрик Грандинсон.

— Да, но, когда дело касается семьи, он невероятно старомоден.

— Вот никогда бы не подумала!

— Он очень любил меня, и ему трудно было осознать, что я не смогу стать матерью его сына. Он очень страдал, в нем боролись любовь, с одной стороны, и презрение ко мне — с другой. С годами второе начало преобладать и в конце концов одержало окончательную победу.