Запретная Родина - [24]

У наряда имелся лишь один недостаток – весьма откровенный вырез на спине, доходящий почти до поясницы. Я решила, что волосы закроют его, и купила платье. Но всё как всегда пошло наперекосяк… Мы заехали в «салон красоты», где меня битых полчаса уговаривали нанести на глаза тени, а на ресницы тушь, напомадить губы и подрумянить щёки. Я то начинала истерически хохотать, то грозно сдвигала брови. В итоге, не сумев уговорить меня накраситься, Лаура попыталась «уломать» меня на высокую прическу.

– С такой шевелюрой можно придумать что угодно! – сказала она. – Хоть дом на голове построить.

Очевидно, мои волосы её смешили. Я так устала сопротивляться, что согласилась на что-нибудь простое. Хорошо, что парикмахер попалась понятливая и вежливая. Она тщательно уложила мои пряди, вплела сзади несколько серебристых лент, затейливо скрутила и весь этот натюрморт перекинула вперёд. Теперь спина предстала во всей красе, и было поздно что-то менять.

– Всё отлично, Фрэйа, – успокаивающе сказала Альба. – Нам пора выезжать. Не бойся, твой облик сыграет важную роль.

От химических запахов меня пробило на дикий чих.

– Спасибо! Апчхи!.. Я постараюсь не подвести. Чхи-у!..

– Будь здорова, – рассмеялась женщина.

И вот я сидела в машине, чихая и взволнованно теребя в руках сумочку. Нора была в красном платье с расшитым корсажем, Альба в чёрном, украшенном пайетками и стеклярусом, а Лаура выбрала кружевное малиновое платье. Только у Лауры волосы доставали до плеч, и ей сделали высокую причёску, а вот Альба и Нора носили короткие стрижки. Они накрасились и выглядели хорошо, но мне претило такое количество макияжа на лице, особенно красные губы.

Дверь открыл молодой человек в странной одежде. Альба – старшая – вышла первой, я неуклюже вылезла последней. Я ещё не привыкла к наряду, не свыклась с туфлями. Нам пришлось подняться по высокой каменной лестнице и войти в позолоченную широкую дверь.

– Прошу вас! – приветствовал неизвестный мужчина.

До поры до времени я пряталась за спинами девушек, хотя с моим ростом да ещё на каблуках сделать это было нелегко. В глаза ударил ослепительный свет огромных канделябров, я опустила ресницы и, уцепившись за локоть Альбы, протопала в просторную залу, отчаянно шмыгая носом.

Целая толпа незнакомых людей. Дамы были в вечерних платьях, как и мы, мужчины – в строгих костюмах. Я пошла за Альбой, но в какой-то момент меня оттеснили.

Одна. Этого следовало ожидать. Любопытные взгляды кусались, и я схватилась за колонну, чтобы не свалиться. Отдышусь, успокоюсь – и за дело. Ничего страшного, что смотрят, в конце концов, я сама виновата. Не надо было брать это платье. В основном женщины предпочли либо темные наряды, либо красных оттенков. Также было много золотого. И я в голубом, ёлки-палки! Чтобы стоять, словно экспонат на вернисаже! И краснеть, подобно свекле, и задыхаться от волнения!.. Дабы отвлечься, я стала складывать в уме огромные числа, и это ненавистное дело меня взбодрило. Руки расслабленно опустились вдоль тела, сердце перешло из галопа в легкую рысь.

Я прошла к арке и встала возле пальмы. Где же остальные? Народу было так много, а зал был таким огромным, что я не увидела ни одного знакомого лица. Я стала пробираться через толпу, надеясь оглядеть столпотворение с другого ракурса и увидеть Алеарда. Мужчины почему-то убирались с дороги, раскрыв рты, и это сердило меня.

– Девушка, вам помочь? – вдруг услышала я за спиной мужской голос.

Незнакомец. Среднего роста, широкоплечий и подтянутый.

– Нет, спасибо.

Он прищурил серо-синие, недобрые глаза.

– Вы уверены?

– Уверена, – сказала я и пошла дальше. Вслед за мной отправился его холодный взгляд.

Всё-таки у нас дома на праздниках толпа была другой: весёлой, искренней и энергичной. Здесь людей распирало от осознания собственной важности и значимости, они с удовольствием и много выпивали, говорили о пустяках и улыбались фальшиво. Я ощутила себя разведчиком в тылу врага и усмехнулась этой мысли. Возле самой длинной стены имелась декоративная лестница, и с неё можно было получше рассмотреть весь зал. Я не успела туда забраться: на сцену вышел какой-то человек. Сначала я старательно слушала, как он благодарит собравшихся, и смотрела на него, но потом на противоположном краю танцевальной площадки увидела Алеарда. Сердце моё замерло. Он глядел на меня пристально, и глаза были строгими. На нём прекрасно смотрелся тёмно-синий приталенного покроя костюм, хотя джинсы и темная куртка определённо шли ему гораздо больше. Я задохнулась от его взгляда, поспешно поправила не нуждавшийся в поправлении рукав.

– Я ещё раз благодарю наших спонсоров… – говорил человек.

Алеард не сводил с меня глаз, издалека казалось, что он слегка улыбается, но улыбка эта была хмурой. Внезапно заиграла красивая музыка и в зале стало темнее.

– Если бы я только знал, что ты бываешь такой, – запел мужчина, – Я тебя забрал бы сразу с собой.

И в тишине струящихся грёз на лепестки красных роз

Ты ложишься покорно рядом со мной…

Никогда тебя такой я не видел,

сладкий сон мой был как боль –

тебя желал, но я не знал…

Алеард направился ко мне. Он шёл уверенно и неспешно, но так, что люди расступались.  Я смотрела на него, не отводя глаз. Глубокая, чувственная музыка и его движения зачаровывали.