Запретная Магия - [16]

— Кто там? Кто беспокоит меня в этот час? Да еще с таким остервенением?

В отчаянии он совсем забыл, что она слепа. Он горько сказал:

— А разве ты не знаешь?

— Каландрилл? — Она сделала шаг навстречу, ступив в лунный свет, и в ее белесых глазах отразилась столь же белесая луна. — Что привело тебя ко мне в столь поздний час?

Он почти вплотную подошел к ней, подняв кулаки, словно собираясь ударить ее, но вместо этого с силой ударил себя по бедрам. Реба не двинулась с места, высоко держа голову.

— Ты, кто зовет себя провидицей, не знаешь, зачем я пришел?

— Да, я провидица, и да, я не знаю.

Она говорила спокойно. Ее слепота была ее броней; злость потихоньку начала отступать, оставляя после себя лишь отчаяние. Он застонал, едва сдерживая слезы. Реба отступила в сторону.

— Проходи.

Он прошел мимо нее в темноту и остановился, дожидаясь, когда она закроет дверь и запрет ее на задвижку. Затем Реба проскользнула мимо него в комнату, где они сидели утром, вытащила трутницу и зажгла лампу, подтолкнув ее к нему.

— Зажги лампы, если хочешь.

Он взял чашу и поднес фитиль к лампам, висевшим по стенам комнаты. В их мягком свете он увидел обезображенное лицо ясновидящей, одетой в ночную рубашку, поверх которой был накинут зеленый халат. Длинные прямые волосы были распущены, лицо спокойное, как и голос.

— На кухне есть вино, если хочешь.

Он взял лампу и отправился на кухню, откуда вернулся с тем же кувшином и с теми же двумя чашками, что и днем. Но на сей раз пил в основном он. Он сообразил, что если еще чуть выпьет, то опьянеет, и эта мысль понравилась ему, но для начала он хотел кое-что ей сообщить.

— Она отвергла меня. Она собирается замуж за брата.

Реба медленно склонила голову.

— Я видела потерю.

— Но ты не сказала мне, что я потеряю Надаму.

Он задохнулся, произнося ее имя, и, проведя рукой по глазам, быстро наполнил свою чашку.

— Я сказала тебе все, что видела, — ровным голосом произнесла гадалка. — Я сказала тебе, что будущее твое в тумане, что перед тобой — несколько путей.

— Их становится все меньше, — хрипло возразил он. — Надама выходит замуж за Тобиаса, а мне приказано стать священником.

— Ты сам видел этот вариант, — пробормотала Реба.

— Но я не верил в него!

Реба вздохнула.

— Каландрилл, ты молод и еще не знаешь, что такое разочарование. Я видела потерю и сказала тебе об этом! Неужели ты не был к этому готов?

— Нет, не был. — Он медленно покачивал головой, не сводя с нее глаз. — Нет, я не был к этому готов. Я думал…

Он замолчал, чуть не всхлипнув. Реба сказала:

— Ты думал, что получишь то, что больше всего желаешь. Ты смотрел на мое пророчество только под этим углом зрения.

Он неохотно согласился.

— Теперь у меня ничего не осталось.

— Теперь тебе предстоит сделать выбор. — Голос ее пока еще был мелодичен, но в нем уже начинали звучать стальные нотки. — То, что я тебе сказала о будущем, остается в силе; ты сам должен решить, пойдешь ты по этому пути или нет. Надама выбрала свой путь. Разве в некотором роде это не освобождает тебя?

— Я хотел ее, — пробормотал он. — Я люблю ее.

— Ты всегда получал то, что хочешь. — Голос ее зазвучал насмешливо и резко. — Ты живешь за дворцовыми стенами, среди слуг и роскоши. Что бы ты ни пожелал — все у тебя под рукой. Ты и Надаму хотел получить так же просто?

Слезы, готовые вот-вот брызнуть у него из глаз, вдруг высохли, от удивления он даже открыл рот — в том, что она говорила, была истина.

— Я думал… — Он замолчал, беспомощно качая головой.

— Ты думал, что уже потому, что ты ее любишь, она должна ответить тебе взаимностью. Что ж, такое случается довольно часто, как и потери. Но Надама предпочла Тобиаса. От этого тебе теперь никуда не деться.

— Ты не говорила мне об этом, — негодуя, сказал он.

— Я видела и потерю, и приобретение. Ты сам решил, как это истолковать.

— Верно, — неохотно согласился он. — Верно.

— И вот сейчас тебе самому предстоит выбрать свой дальнейший путь. Я видела, что ты вовсе не обязан принимать то, что тебе противно.

Он грустно рассмеялся.

— Слишком уж расплывчаты твои предсказания, Реба.

— Я уже говорила тебе, что линия очень запутанна.

— Это выше моего понимания, — вздохнул он, а затем спросил: — А тот товарищ, которого мне предстоит встретить и с кем, возможно, я буду путешествовать… Сегодня вечером я встретил посла Альдарина, и он пообещал показать мне карты… Может, это он?

— Возможно. — Реба пожала плечами. — А может, и нет. Альдарин вроде не так уж и далеко.

Каландрилл выпил еще, успокаиваясь. В ее спокойствии было что-то стальное, что-то неподвижное, что успокаивало и его.

— Если бы это был он, я бы это понял, — пробормотал он. — Так ведь?

Реба опять пожала плечами.

— Возможно. Мне кажется, что сегодня твои суждения затуманены.

Он вспомнил, что говорил ему Варент.

— Он сказал: «На лозе много гроздьев».

— И это так, — ответила она. — А на берегу много гальки. Я старше тебя и потому говорю тебе: ты забудешь о Надаме. Сейчас я говорю не как провидица, а как женщина. Тебе трудно в это поверить, но это так.

Она была права: он ей не верил. И сказал:

— Боюсь, что мне это не удастся. И тогда мне придется уйти. Мне будет тяжело видеть ее рядом с Тобиасом.