Запредельный человек - [41]

Не обращая внимания на оскотинившегося тееста, неуклюжим зверем проскакавшего поперек пути, Дэмми направился к вражескому кораблю, который теперь купался в лучах света.

Глава 8

Слепящий зеленовато-желтый свет солнца лился сквозь заново начищенные стенки дома-пузыря, поставленного на паучьи (или же бабочкины?) лапки-стебли, над лужайкой, которая вновь приобрела безупречный вид. Дэмми потянулся и зевнул. Он ощущал приятную усталость после ночных трудов и как раз думал проверить мягкость постели в доме-пузыре. На крохотном балкончике появился Флосс; его крылья, вновь ухоженные, переливались радужной пленкой в солнечном свете.

«Дэмми, — мысленно позвал он. — Ты ли это? Не может быть. Как видишь, со мной все хорошо, и...»

Возбужденное мысленное щебетание прервалось, стоило Флоссу увидеть одинокого тееста — тот вышел из-за цветущего куста недалеко от Дэмми. В одной руке он сжимал садовый нож, в другой — совочек. Дэмми легко коснулся разума этого создания и опознал в нем самого первого тееста, которому вправил мозги. Там, где прежде бушевала буря страхов и неутоленного голода, царило спокойствие. Рана быстро затягивалась.

«Не бойся, — успокоил Дэмми Флосса. — Остальные на борту корабля, а Минф решил задержаться и навести порядок. Он уже уходит. До свиданья, Минф».

Дэмми осторожно передал прощание существу, которое все никак не могло освоиться с новообретенной индивидуальностью и не знало, что делать. Минф, неслышно бормоча собственное — такое собственное и личное — имя, двинулся прочь.

«И снова, — удовлетворенно заметил Флосс, — Космос проявил Себя».

«Это было не чудо, — ответил Дэмми, — а старая добрая сила».

«Наша встреча, — не уступал Флосс, — уже стала проявлением Космического равновесия. Хотя, конечно, твоя формулировка механики моего спасения будет любопытна для изучающих материальную манипуляцию. Самый восхитительный аспект Космоса — его стремление к новизне. Кто бы мог подумать, что разрушительную энергию теестов можно направить в созидательное русло!..»

«Я рад, что они за собой прибрались, — сказал Дэмми. — Выглядит мило».

«Если не считать моего тысячелетнего дерева хео, — взгрустнул Флосс. — Впрочем, мне оставили аккуратную поленницу и десять новеньких саженцев, так что и это событие укладывается в общую канву. Иначе когда бы я еще заполучил для работы древесину хео огненного цвета? Ах, этот вид опилок, этот пряный, остро-соленый аромат, сияние готовой фигурки у меня в руках!..»

Его непроницаемое жучиное лицо обернулось к Дэмми.

«И все же я не понимаю, Дэмми. Зачем ты утруждался? Почему до сих пор не ушел и беспокоишься о моем благополучии? Где тут логика?»

«Не бери в голову. Я просто не могу бросить приятеля в беде. Поэтому сделал все, что посчитал нужным».

«Приятеля? — эхом повторил Флосс. — Я почти уловил смысл этого хрупкого понятия, не лишенного внутренней логики. О, нет, не логики, а сообразности с Космосом... Да. Теперь я практически все понял. Понял, что мой совершенно логичный поступок, когда я сообщил твое местоположение захватчикам в обмен на обещание амнистии, показался тебе столь же нелогичным, сколь и мне — твое поведение. Но вот мы снова примирились. Что же ты намерен делать дальше... друг мой? Смею надеяться, что и ты сможешь снова называть меня так».

«Я не держу зла, приятель, — заверил Дэмми. — Я отправлюсь в путь. Работа не ждет».

«Дэмми, — позвал наконец Флосс. — Я должен тебе кое-что сказать... как друг».

«Да?»

«Этот Ксориалль, о котором ты мне рассказал, неверно тебя проинформировал. Да, несомненно, ты почерпнул сведения из его библиотеки, но ведь программировал ее банки памяти сам Ксориалль. Твои знания о галактике в корне своем верны, и все же Ксориалль исказил их в некоторых местах — сообразно собственным целям. Особенно он постарался создать образ Галактического консенсуса как могущественной силы, перед которой слабые преклоняют колени. Это ложь. Галактический консенсус — название, данное энтузиастами небольшой и склочной организации, намеренной устроить все так, как стремился представить твой амбициозный учитель. Положение их довольно шатко, и сильные мира сего еще не истребили их лишь потому, что считают их досадной мелочью. Надеюсь, эта новость не привела тебя в нежелательное замешательство — да и с чего бы? Особенно если учесть твое негодование по поводу заданной «классификации» твоего мира».

«Действительно, это странно, что теесты хозяйничают на территории Консенсуса, — неопределенно сказал Дэмми. — Значит, путешествие на Тризме ничего не даст».

«Так почему бы тебе не остаться на Альмионе? — предложил Флосс. — Можешь взять себе сколь угодно большой участок никем нетронутой территории и преобразовать по своему желанию».

«Сам не знаю, — ответил Дэмми. — Просто ощущение, что есть незаконченные дела и пора в путь».

«Смотрю, ты не больно-то церемонишься, — заметил Флосс. — После всех наших совместных злоключений это как-то...»

На мгновение Дэмми ощутил прикосновение неосязаемой силы, а потом перенесся обратно на борт безликой тюремной капсулы. Правда, теперь он остался совершенно один. На протяжении странно растянутого времени Дэмми почти безуспешно пытался осознать опыт последних шести недель (по земному исчислению). Флосс и жалкие теесты уже казались ему давнишним происшествием, а Ксориалль со своей роскошной тюрьмой — событиями полузабытой истории из детства. А до того... было нечто малозначимое, вроде метания рыбешек в тазу с мутной водицей.