Запредельный человек - [29]

Дэмми опустился на пол и привалился спиной к стене. Странное дело, разум словно онемел. Казалось, необходимость думать он последний раз испытывал очень давно. Дэмми помнил события: Ксориалль, корабль в форме тыквы, девушка с грустной и милой улыбкой... Сокрушительная атака инопланетного разума.

А после — провал. Все, что было «до», казалось далеким, лишенным эмоциональной окраски и значения. Оставалось только «сейчас».

— Я Дэмми Монтгомери, — вслух произнес он.

Голос прозвучал как-то глухо, будто Дэмми говорил в одеяло. Он хотел уже повторить, но решил: зачем? Какой смысл? Проще подождать.

— Нет, черт возьми! — воскликнул он и снова встал на ноги. Пришлось нелегко: его словно всего начинили мокрыми полотенцами. Упираясь в стену, Дэмми попробовал просканировать материал, из которого она была сделана. Мысленный импульс отскочил, как горох. Дэмми поискал швы или стыки, но не нашел. Его словно погребли в сердце мертвой планеты.

Создание, лежавшее кучей на полу, застонало — протяжно и со вздохом. Пошевелилось, вздрогнуло и выпрямилось.

Кружевной сеточкой расправились легкие, радужные крылья, переливающиеся всеми цветами радуги, шириной три-четыре метра; показалось небольшое тельце — частично покрытое золотой, пурпурной и синей глазурью, частично одетое в черный бархат. На Дэмми уставилось лицо, похожее на голову пчелы.

— А ты любишь пошуметь, — произнес легкий чистый голос.

Дэмми услышал его и понял. В то же время на другом уровне восприятия он осознал, что существо издало всего один мягкий звук, похожий на звон виолончельной струны. Это был диалект К-9.

— Прости, — буркнул Дэмми, неуклюже выговаривая это слово. Попробовал снова, но получился резкий грубый звук.

Существо встряхнуло крыльями:

— Не так громко, пожалуйста!

Дэмми всмотрелся в его лицо, пытаясь определить, какие из бусин-самоцветов или сверкающих граней — его глаза. Ему вдруг показалось важным смотреть при беседе сокамернику в глаза.

— Прости, — стараясь говорить тише, повторил Дэмми.

Крылатое создание отпрянуло, будто его ударили.

— У меня предложение: если ты не возражаешь, говори шепотом.

— Что это за место? — прожужжал Дэмми, внезапно осознав, что сам перешел на К-9.

— Так-то лучше, намного. Благодарю. Так много существ, встречающихся по жизни, представления не имеют о многопорядковой системе ценностей. Предвижу, что у нас с тобой все сложится. Ты сам откуда?

— С Земли. — Дэмми подкрепил ответ наскоро набросанной мысленной звездной картой: Солнечная система, затем весь сектор галактики и положение Солнца по отношению к созвездию Центавра, звезде Барнарда, Лейтена, Вольф 359, Сириус, Росс 154, Эпсилон Эридана, Денеб и Процион.

— О... гм-м... Вот как? Да, далековато. Я и не знал, что Консенсус туда добрался. Как говорится, век живи — век собирай данные.

Дэмми услышал только серию шипящих плевков на быстроречи, но понял подтекст и смысл, потому как собеседник использовал пересекающиеся с земными понятия — он словно бы играл в слова, как те же американские военные, запоминавшие немецкие фразы по созвучию с родными: «филе на танк», например, или «доктор безухий».

— Ты не ответил на вопрос, — напомнил Дэмми.

— Верно. Что ж, довольно неудобно, знаешь ли, пытаться применить концепцию пространственной самоидентификации к динамическому локусу. Впрочем, можно было бы сказать, что мы занимаем транспортную капсулу жизнеобеспечения. Ты эту абстракцию имел в виду?

— И куда направляемся?

— Данных нет.

— Ты пленник?

— Вижу, тебе приходится вербализировать концепции, прежде чем они полностью интегрируются в твой статусный гештальт. Впрочем, я не устаю повторять: у каждого вида свои заморочки. Да, я узник.

— И кто тебя пленил?

— Мелкий торговый инспектор, я так думаю, Воцил Напт. Общение с ним выдалось кратким и неприятным. Похоже, ему требуется дешевая рабочая сила, чтобы возместить убытки ввиду естественного износа.

— Что за работа предстоит?

— Все как обычно, думаю. Специалисты по ассимиляции, сличению, разделению и оценке... В суборигинальной категории вечная нехватка расчетных мощностей, да ты и сам все знаешь...

— Ничего я не знаю. Как тебя зовут?

— Э?

Дэмми мысленно передал ему понятие об идентифицирующем эго символе.

— Любопытно, — заметил крылатый, — чрезвычайно любопытно. Я — есть я, кто же еще? О, я понимаю, для тебя необходимость закрепить неуникальный ярлык за уникальным феноменом тем не менее актуальна, хотя и избыточна по своей природе. Ну, если на то пошло, можешь называть меня... Флосс.

— Хорошо, Флосс... как отсюда сбежать?

На миг в голове у Дэмми образовалась пустота, которая сменилась аморфным эмоциональным ударом поразительной тяжести.

— Бежать? — эхом повторил Флосс с интонацией, которую Дэмми интерпретировал как шок и удивление. — Самовольно избавить себя от повинностей, наложенных властями Консенсуса? Поразительная идея. Можно ли о таком говорить серьезно?

— У меня еще есть дела, наведаться кое-куда надо, — ответил Дэмми. — Нет времени на рабство.

— Прямота, с которой ты мыслишь, поразительна и лишает самообладания, — признался Флосс. — Разве в тебе нет почтения к традиции? Уважения к институту власти? Страха перед последствиями?