Запредельник - [39]

Она смотрела на него с любопытством, словно сомневаясь, правильно ли поняла его. Наконец проговорила:

— Пожалуйста, Мак, ты же знаешь, что за нами следят… Нужно ли им это знать?

— Они — Внутренняя Служба, Светла. Мы можем не любить их, и они могут отвечать нам тем же, но в их обязанности входит знать все о человеческих слабостях, разве не так? Они знают о наших отношениях. Они знают, что произошло во время операции… все, что мы делали или говорили. Они только не знают, как получился этот прыжок, и здесь я ничего не могу сделать. А хотел бы.

Светла тревожно кивнула.

— Если бы мы могли что-нибудь вспомнить, мы бы спасли себя. Но я ничего не помню.

— Ты уверена, Светла? Подумай хорошенько, — попросил он.

Она с сожалением смотрела на него.

— Ничего, Мак, — мрачно сказала она. — Я была без сознания из-за действия вируса и трибензодрина.

Их глаза встретились, и на мгновение ими овладело ощущение близости.

— Я сожалею о том, что с тобой произошло, — проговорил Маккензи. — Но, пожалуйста, — чуть более просительно сказал он, — мне очень важно знать это. Что же было самым прекрасным в наших отношениях?

Она вновь задумалась, а когда ответила, голос ее был еле слышен:

— Думаю, ты имеешь в виду нашу третью ночь на Красном Утесе, когда ты рассказал мне о «Синклере» и детях. — Она посмотрела на него с нескрываемым обожанием. — Ты… ты так хотел меня тогда, Мак.

— О да… — произнес Маккензи, его глаза наполнились признательностью. — Казалось, что весь мир тронулся с места и поплыл вместе с нами, правда?

— Да, Мак. И это меня напугало до смерти. Я была не готова. Ты понимаешь, что я имею в виду?

Он нежно ей улыбнулся.

— Не волнуйся. Я больше не причиню тебе страданий.

— Не причинишь?

— Нет. Никогда, Светла.

— И ты сделаешь, что они хотят? — с надеждой в голосе спросила она. — Ты мне действительно нужен, Мак, потому что несмотря на то, что я говорила о своем корабле, я не могла причинить тебе вреда. Ты теперь понял это.

— Ты всегда можешь на меня рассчитывать… как на друга и на старшего по званию, — ответил он.

— Я так рада, Мак. Правда. Поверь мне. Я все для тебя сделаю. Нет вопросов.

Маккензи улыбнулся.

Светла влюбленно смотрела на него. Одними губами она произнесла:

— Мне кажется, я люблю тебя. — А затем громко вслух: — Увидимся позже, когда все уже будет позади. А пока до свидания.

— До свидания, Светла, — отозвался он.

Видеоэкран потемнел, но одновременно усилилось освещение в комнате.

— Что ж, не так все плохо, а, командор? — спросила его сидевшая в глубине комнаты на стуле Ван Сандер. — Я понимаю, что сначала вам было нелегко. Даже очень. Вы себя плохо чувствовали, и это вас угнетало. Но теперь, когда у вас была возможность все как следует обдумать, вы должны понимать, почему игра будет продолжаться. Ее планировали в верхах и одобрили на заседании Исполнительного Комитета. Я уверена, что вы согласитесь с тем, что им лучше известно, что надо делать для защиты интересов Конкордата. Они обладают уникальной информацией и знаниями, нам недоступными. Они решили, что суд — это лучший способ сохранить в секрете ваш прыжок, пока мы будем пытаться его воспроизвести. Думаю, что в конце концов вы признаете их правоту. Когда о космическом прыжке нам будет известно больше, то все будет проще, и вас щедро наградят за самопожертвование.

Маккензи ответил:

— Высоко ценю все сказанное. Но мне будет намного легче, когда я поговорю со своим начальством и получу подтверждение того, что они одобряют ваш план.

— Вице-адмирал Шоенхоффер прибудет сюда завтра в девять тридцать утра, чтобы лично отдать вам приказ.

— Понятно… И еще одно.

Лицо полковника озабоченно вытянулось.

— Что такое?

— Я хотел бы поговорить с Шейлой. Я уже привык советоваться с ней перед принятием серьезных решений.

Ван Сандер нахмурилась и покачала острой головой.

— Боюсь, что это абсолютно невозможно, — коротко сказала она. — Никто, кроме Внутренней Службы, не имеет доступа к этому компьютеру до тех пор, пока мы не убедимся, что все идет как надо.

Именно так он и думал. Скорее всего, Шейле было известно, что они скрывают, но они не могли управлять ею, как другими.

— Могу ли я задать вам один вопрос, командор? — врываясь в его мысли, спросила Ван Сандер.

— Конечно. Почему бы и нет?

— Что такое «Синклер»?

Маккензи долго смотрел на эту худую женщину, но так ничего и не ответил.

— Лейтенант Стоковик сказала, что самым прекрасным мгновением в ваших отношениях было то, которое последовало за вашим рассказом об этом, — как бы напоминая, повторила она.

— Да, я знаю. Но вы можете не понять, что она имела в виду. Вы ведь не запредельник.

— Да? А почему вы думаете, что я не пойму?

— «Синклер» был погибшим кораблем-транспортником, который мне довелось обследовать. Все бывшие на борту сгорели заживо.

На какое-то мгновение Ван Сандер не смогла скрыть своего отвращения.

Глава 13

Вице-адмирал Шоенхоффер ворвался в конференц-зал, ступая огромными шагами, словно присутствуя на параде. За ним следовали два помощника, две его уменьшенные копии, старательно подстраивавшихся под его походку. Их серебристые формы резко контрастировали с черным костюмом Ван Сандер, который казался почти военным.