Запределье - [61]

– Какое чудо… – пробормотал Клэй, поглощенный удивительным зрелищем.

– Это был необычный человек, – продолжала Вилия, – Наивный и открытый. Немного странный. Он все рассказывал мне истории про этих человечков, что живут в домике… Семейство Кэрролов, как он их называл. Такие длинные, запутанные истории об их жизни, но всегда со счастливым концом. Порой я и сама верила, что они настоящие.

– Бешанти знали об этом? – спросил Клэй.

– Да, они приходили с тем длинным, который знал наш язык. Кристоф часами рассказывал ему о приключениях Кэроллов, а тот переводил остальным. Этот маленький мир буквально зачаровывал их и в то же время как будто пугал. Рассказывал муж так же подробно, как вырезал, и бешанти верили, что это магия, к которой следует относиться с уважением. Поэтому они хоть и убили его, но дом не тронули – знали, что эта штука здесь.

Закончив свой рассказ, она взглянула на Клэя: в глазах слезы, а на губах – улыбка.

– Послушайте, Вилия, – решился наконец Клэй. – Нам нельзя здесь оставаться.

– Отчего же? – удивилась она. – Здесь так хорошо…

– Нет, – отрезал Клэй, – нам придется уйти. На днях я получил послание от бешанти по имени Миснутишул. Он пишет, что его народ решил избавиться от вас окончательно.

Вилия закрыла лицо руками и отвернулась.

– Послушайте, – продолжал Клэй, повысив голос, – они не убьют меня и не тронут Приза. Но они знают, что я солгал, сказав, что вы моя жена.

– Что?! – воскликнула она, метнув в него такой взгляд, будто он сказал непристойность.

– Это было в тот день, когда мы с Датом отправились за ребенком. Я сделал это для того, чтобы спасти вас и малыша.

– Я не могу отсюда уйти… – проронила она.

– До сих пор вас защищал Миснутишул – тот бешанти, что знает наш язык. Но через несколько дней он пройдет ритуал очищения. Он написал мне, что пока в нем жив язык, живо и сочувствие, а поэтому решил предупредить меня. Но когда ритуал исполнится, нас уже ничто не спасет. Они придут за вами.

– Мне все равно, – отмахнулась Вилия.

– Тогда подумайте о нем, – сказал Клэй, указывая на младенца. – Если погибнете вы, погибнет и он. Одному мне его не выкормить.

Вилия подошла к малышу и прижала его к груди. Потом заплакала и ушла к себе в комнату.

В тот вечер охотник скурил почти все сигареты из пачки, которую так бережно хранил. Из соседней комнаты не слышалось столь милого его сердцу воркования, а в языках огня вставали только кошмарные видения. Клэй глядел на них, пока не заснул.

Через два дня они с Вудом наткнулись на дерево с привязанным к нему обнаженным трупом Миснутишула. Язык, глаза, пальцы и нос бешанти, нанизанные на манер ожерелья, висели у него на груди. Внизу, под деревом, лежала жирная свинья в кирпично-красном смокинге. К ее макушке ножом был пришпилен котелок.

Была теплая безлунная ночь. Они бесшумно шагали сквозь мрак. Клэй больше всего опасался призраков и рассчитывал исключительно на бдительность Вуда. До рассвета нужно было покрыть огромное расстояние, но с такой поклажей это было нереально. В послании Миснутишула говорилось, что если они перейдут какой-то особый ручей во многих милях к востоку, то окажутся вне владений бешанти и воины не станут их преследовать.

Клэй выходил из дома и уже готов был закрыть за собой дверь, когда ему вспомнился привязанный к дереву Миснутишул. Воспоминание наполнило его ужасом, но в то же время подсказало одну идею. Клэй вернулся в дом и отыскал ящик с миниатюрным мирком. Не долго думая, он сорвал крышу с маленького домика и осторожно вытащил оттуда фигурки людей. Затем отыскал в какой-то шкатулке иголку с ниткой и сделал из крошечной семейки что-то вроде ожерелья, нанизав вместе маму, папу и сынка. Вилия надела этот оберег на шею, и они выступили в путь.

Где-то в промежутке между тем моментом, когда Клэй обрисовал ей положение дел, и минутой, когда настало время выходить, Вилия примирилась с новыми лишениями. Она шагала легко, без слова жалобы, с ребенком в одной руке и заряженным пистолетом в другой. Когда Клэй шепотом обращался к ней, она так же шепотом отвечала, и он радовался уже тому, что она вновь нашла в себе силы жить.

Треск ветвей, шорох шагов – что-то шевельнулось в густой темноте справа. Вилия Олсен взвела курок тяжелого пистолета, вытянула руку в сторону шума и выстрелила. Ослепительная вспышка, мощный грохот, а вслед за ним – пронзительный визг. Приз проснулся и запищал.

– Клэй, – окликнула Вилия чуть громче шепота. – Клэй, где вы?

Секунду спустя охотник отозвался – но не по левую руку, где он прошагал всю ночь. Голос донесся с того самого места, куда она только что целилась.

– Отличный выстрел, миссис Олсен, – сказал он. – Точно промеж глаз.

– Бешанти? – вздрогнула Вилия.

– Олень.

– Ой! Простите меня, – смешалась женщина. – Я думала…

– Вам не за что извиняться, – перебил ее охотник. – Ваша бдительность заслуживает похвалы.

– Но разве это не привлечет их сюда?

– Возможно, – ответил Клэй. – Я вообще удивляюсь, что мы ушли так далеко. Скоро утро. Быть может, они ждут нас у ручья, а может, еще не знают, что мы сбежали.

Они шли быстрее, чем Клэй мог надеяться, но все их усилия пропали даром: в конце концов Вилии пришлось остановиться, чтобы покормить и перепеленать малыша. Вопли Приза, возвещавшие о том, что он голоден и промок, сообщали бешанти о каждом их шаге, словно передвижная сирена. Как только ребенок уснул, они продолжили путь с прежней скоростью.