Запоздалая оттепель, Кэрны - [36]
— Я не о том, Кузьма! Понятно, манекенщица умерла в ней навсегда. Но человек остался. Со своим интеллектом…
— Откуда чему застрять? Все пропито!
— Она и пить стала, когда ею перестали восторгаться, и вышла в тираж. Женщины такое не переносят. Либо вывих наступает в психике, либо спиваются. Это закономерный финал.
— Но если ты знал, зачем взял в стардом? — удивился Кузьма.
— Сказать честно? Думалось, кто-нибудь из прежних поклонников найдется. Захочет создать с ней семью. Ведь ей пятьдесят лет… Но у мужчин своя память. И отгоревшее когда-то чувство вновь не загорается… А жаль. Именно это могло бы спасти женщину…
— Да кто станет говорить с алкашкой?
— Потому и запила, что слишком резко из всеобщего восторга попала в забвение. Мужчинам это не по плечу, а женщине — смертельно!
— А мужики при чем? — не дошло до Кузьмы.
— Какой непонятливый! Да вот возьми, с чего Хрущев умер? Вон какой пост занимал! Когда выкинули, тоже спился и вскоре умер. Не станем далеко ходить. Отправили человека на пенсию. Враз ненужным себя почувствовал. Если не запил от безделья и тоски, болезни одолели. Глядишь, год-другой, и нет мужика! Вот такая она, жизнь человечья, — не успел оглянуться, уже финиш. Каким он будет у каждого из нас? — погрустнел Яков.
— Да кто заведомо углядит его? Покуда заботы имеются, об этом не думается, — согласился Кузьма. И вздрогнул от стука в дверь.
В комнату вошла молоденькая медсестра. Лицо заплакано. Дрожащим голосом сказала тихо:
— Савельев умер! — Лились слезы из глаз.
— Успокойтесь, Валентина! Я вас предупреждал, что такое случается. Это стардом. Приходится мириться с закономерным исходом бытия. Где он?
— Сейчас за ним приедут. Заберут в морг. Он в комнате пока. Ничем не смогли помочь. Четыре часа… Без толку! Умер, и все тут. Такой славный, хороший человек! Как жаль, что нет его! — закрыла лицо руками.
— Пойдемте! Не надо плакать. У нас много хороших людей. Сберегите себя для них. — Яков вышел следом за медсестрой. А Кузьма, забыв закрыть за ними дверь, лег вздремнуть, дождавшись Якова, попить чаю и уж тогда лечь спать до утра.
— Дед! А дед! Проснись!
Увидел Женьку, не поняв, во сне иль наяву видит внука. Но быстро вспомнив, что на дворе уже темно, вскочил:
— С чего примчался? Беда опять?
— Из дома я удрал. Насовсем. Не вернусь больше. Возьмешь меня к себе? Но только насовсем! — потребовал мальчишка, пыхтя настырно.
— Что стряслось? — притянул Женьку к себе.
— Нет! Ты обещаешь взять меня?
— Куда ж я денусь? Об чем речь?
— Я с отцом поругался. Больше не вернусь! Я все сказал ему! Он всех вас из дома хочет выписать! До единого. Чтоб только мы втроем остались! Без вас! Я так не хочу! Чужих за деньги прописывает. А своих… Скоро и мне на шею этикетку повесит. Или с аукциона продаст. Совсем жлобом стал! Я не могу с ним жить! Он всем вам наврал! У него есть деньги. Он хочет открыть частную клинику и вместе с мамкой там работать. А у вас последние забирает. У всех! Хватит мне молчать! Ему все мешали. И ты, и я! — тряслись губенки.
— Тихо, внучок! Ну, угомонись! Не терзай сердце! Сколько человек не греби, больше гроба на тот свет не возьмешь. И деньги… Всего два пятака понадобятся глаза закрыть. Что сверху — живым останется. Если они взять не погребуют. А ты раздевайся, — помог снять пальто, ботинки. — Попей чайку да расскажи спокойно, с чего погрызлись? — попросил внука. Тот засопел обиженно, тяжело:
— К нему дядьки пришли. Просили прописать. Я слышал, как он спросил, сколько заплатят? Когда они ответили, велел им паспорта принести. А потом слышал, как хвалился мамке, что зашиб на прописках хорошие бабки. Теперь вот выпишет Ольгу с Андреем и заживет полным хозяином. Как барин. Мамка как дура радуется. Мне больно. Зачем он всех на деньги променял! Я ему сказал. А он, знаешь, как крикнет: «Пшел вон, щенок!» Ушел как бы. И тоже больше не вернусь.
— Ладно! Оставайся! Там увидишь, где сподручней жить! — согласился Кузьма и, уложив внука на раскладушку, сам устроился на полу.
Яков, заглянув к ним в комнату, улыбнулся своей догадке. Все понял без долгих объяснений. И утром выдали Кузьме комплект постельного белья и раскладушку. Женька был зачислен на довольствие. И теперь, возвращаясь из школы, он забирал почту и разносил ее по комнатам. Мыл машину Якова, присматривался к ее ремонту, а сделав уроки, бежал помогать деду. К мальчишке здесь очень скоро привыкли. И ожидавший Егора Кузьма, поначалу удивлявшийся терпению сына, решил не отвозить ему Женьку. А если тот и захочет забрать, попробовать оставить внука у себя, уговорить сына не дергать, не отрывать внука. Но Егор не появлялся. Словно забыл о Женьке.
— Держи доску крепче. Ровней, спокойней веди рубанок. Не рви, гладь дерево. Не дави на лезвие! Плавней! Вишь как каждая прожилка заиграла! — радовался Кузьма за Женьку.
— А какая разница? Эти доски все равно гробом станут. Обобьешь — и не видать, шлифовал иль нет. Для гроба и горбыль сошел бы! Какая разница мертвому, в каком хоронят? Это живые не могут в плохом. А тем без разницы! Вот я когда умру, ты мне не стругай доски. А вот лучше знаешь что? Положи машинку с пультом управления. Там кнопки всякие. Нажал, она вперед едет! Другую — назад мчит. Сама в любую сторону повернет. Сколько я у отца просил, он как глянул на цену, аж посинел. И у виска покрутил. Сказал, что я ненормальный! — пожаловался, зашмыгав носом.
Это — страшный мир. Мир за колючей проволокой. Здесь происходит много такого, что трудно себе представить, — и много такого, что невозможно увидеть даже в кошмарном сне. Но — даже в мире за колючей проволокой, живущем по незыблемому блатному «закону», существуют свои представления о чести, благородстве и мужестве. Пусть — странные для нас. Пусть — непонятные нам. Но там — в зоне — по-другому просто не выжить…
Колыма НЕ ЛЮБИТ «случайных» зэков, угодивших за колючую проволоку по глупой ошибке. А еще больше в аду лагерей не любят тех, кто отказывается склониться перед всемогущей силой блатного «закона»…Но глупый наивный молодой парень, родившийся на далеком Кавказе, НЕ НАМЕРЕН «шестерить» даже перед легендарными «королями зоны» — «ворами в законе», о «подвигах» которых слагают легенды.Теперь он либо погибнет — либо САМ станет легендой…
В новом романе, предложенном читателям, рассказано о двух сахалинских зонах: женской, с общим режимом содержания, и мужской, с особым режимом. Как и за что отбывают в них наказания осужденные, их взаимоотношения между собой, охраной, администрацией зоны показаны без прикрас.Судьбы заключенных, попавших на зону за преступления, и тех, кто оказался в неволе по необоснованному обвинению, раскрыты полностью.Кто поможет? Найдутся ли те, кому не безразлична судьба ближнего? Они еще есть! И пока люди не разучились сострадать и помогать, живы на земле надежда и радость....Но не каждому стоит помогать, несмотря на молодость и кровное родство.
Низшие из низших. Падшие из падших.«Психи», заживо похороненные за колючей проволокой СПЕЦИАЛЬНОГО УЧРЕЖДЕНИЯ.Среди них есть и палачи, и жертвы… Есть преступники, умело «откосившие» от возмездия за содеянное, — и жалкие, несчастные люди, забытые всеми. Они обитают в АДУ. У них лишь одна цель — ВЫЖИТЬ.
Кто он, странный человек, замерзавший на заснеженной дороге и "из жалости" подобранный простой деревенской бабой?Кто он, "крутой мужик", похоже, успевший пройти все мыслимые и немыслимые круги лагерного ада - и стать "своим" в мире за колючей проволокой?Возможно, бандит, наконец-то решивший "завязать" с криминальным прошлым? Скорее всего - так. Но... с чего это взял старый, опытный вор, что блатные "братки" просто возьмут и отпустят на "мирное житье" бывшего дружка и подельника?..
…Бомжи. Отвратительные бродяги, пьяницы и ничтожества?Или — просто отчаянно несчастные люди, изгнанные из дома и семьи, вынужденные скитаться по свалкам и помойкам, нигде и ни в ком не находящие ни жалости, ни сострадания?На Руси не зря говорят — от тюрьмы да сумы не зарекайся.Кто из нас — благополучных, состоятельных — может быть уверен, что его минет чаша сия?Запомните — когда-то уверены были и они…
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
Они - `блатные`.Люди, обитающие по своим `неписаным законам` не только за колючей проволокой, но и в `мирной` жизни.Воры, бандиты, налетчики тоже когда-то `уходят на покой`. Но даже став вполне `респектабельными господами`, они уже попросту не в силах отказаться от правил, испокон веку правящих `фартовым народом`.И тогда уютный, тихий на первый взгляд поселок превращается в действительности в `блатную малину`, где `обожженные зоной` вольно или невольно творят жесткий и в чем-то честный воровской закон...
"Тайга — закон, медведь — хозяин". Таков принцип жизни в глухом поселке, где царит истинно звериный закон — ВЫЖИВАЕТ СИЛЬНЕЙШИЙ! Здесь в немыслимый клубок сплетены жизни уголовников-ссыльнопоселенцев, "крутых парней", приехавших за шальными заработками, и молоденьких девчонок-геологов, еще не знающих: ЗДЕСЬ, в "волчьей стае", женщин отбивают КОГТЯМИ и ЗУБАМИ, а судьбу человека решает ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВО ТАЙГА…
Их называли - стукачами. А еще - "сексотами", "суками", "наседками"...Их убивали в "зонах"...С ними сводили счеты на воле...Их клеймили, пытали, калечили...Таков старинный блатной "закон", согласно которому стукач жить не должен!А они - были, есть и, похоже, останутся навсегда.Почему?Об этом, наверное, могут рассказать лишь они сами!
Профессиональный киллер влюблен. Чем привлечь внимание избалованной красавицы? Получив заказ на ликвидацию банкира, он решает «бросить к ее ногам» крупную сумму денег. Красавица спокойно принимает щедрый дар влюбленного, но... замуж выходит за другого!