Заповедный мир Митуричей-Хлебниковых - [4]
«Ее привели-таки — эту девочку с большими глазами под шапкой русых волос — в гимназию большую и шумную…» А она хотела рисовать, только рисовать. «Тягостные зимние дни сменялись такими жизненными, полными радостной работы вечерами… Приходил учитель>[18] — и начинался урок рисования. Но был ли это урок? Часов не было и учения не было… было светлое время, когда девочка с двумя гладкими косами через спину спешно перебрасывала на свою бумагу очертания и формы окаменевшего в привычной позе натурщика. Чтобы быть с ним наравне, ей взвинчивалась рояльная табуретка, а сверху кожаная подушка — и там, на своей вышке, забывала она всё: и гимназию, большой мертвый класс, и то, что уже 11 ночи… <…>
В городе есть таинственное красное здание с острыми башенками, к которому так тянет… Это Художественная Школа. Остается ходить, смотреть, как входят и выходят из него ученики… Там у них своя за стенами жизнь, таинственная и прекрасная. Еще год — и гимназия становится все более чужой, часы, проведенные в ней, все более томительными. <…> Учитель рисования кончает школу и уезжает в Академию… У них разговор с отцом: „Ей больше нечего делать дома. — говорит учитель, — нужно бросить всё и заняться серьезно. Остается поступить в Художественную Школу. У ней большие способности“. Но у нее был еще хороший слух, и она услышала и впитала в себя всё от слова до слова. Ну, да… В Художественную Школу… В это таинственное красное здание днем и вечером… Казалось, что может быть чудесней. И вот выковались слова: „Я поступаю в Художественную Школу…“ Отпор энергичный: „Этого не будет <…> пока не окончишь гимназию“. „Папа, это будет… Это будет…“» <…>>[19]
«Думается всегда об одном и том же… <…> Будет смешить коса… Заплетать, расплетать… Это будет мешать работать у мольберта. Кажется, нужно ее остричь… но это не так просто: это папина любимица — он сам ее расчесывает, сам моет… Отпор и победа: большие ножницы перерезали около шеи тугие пряди, коса тяжело свесилась в руки отца, в первый раз у него на глазах слезы… Во все стороны сыплются русые пряди…»
В этот миг бунтарской «победы» родился облик той Веры, которую знал, любил и столько раз рисовал Петр Митурич: интеллигентская «эмансипированная» девушка начала XX века с распущенными по плечам волосами и челкой, перехваченной по лбу лентой как обручем. Свободная художница…
«И в душу вливается какая-то растущая радость: краски, палитра, кисти… Этюды огромными бесстрашными мазками… Краски на носу, на щеках, на руках, на башмаках…»>[20]
Прямая иллюстрация к этой записи — «Филин» начала 1900-х — сильная смелая живопись: резкие крупные красновато-коричневые мазки лепят голову птицы с огненно-красным зловещим глазом и блестящим черным клювом.
В 1905-м Вера принята вольнослушательницей в Казанскую художественную школу. «Принимают не выше гипсового [класса]… ну что ж, начинай сначала… а там переведут. Перевели быстро, через месяц, в портретный…»
«Голова натурщика в папахе» — «академический», зрело-профессиональный рисунок.
«С девяти лет всё портреты, но все-таки рисуется чудесно, но видится всё по-иному. Но год прошел, другой год… Многих перевели уже… Терпение порвалось, надо выяснить. Ответ: „Ваши работы слишком обращают на себя внимание. Нужно, чтобы работы учеников не отличались одна от другой по приему. Ваша мозаичность — это предвзятость… Перемените манеру вашу, вы это можете, и мы переведем вас в следующий месяц. У вас большие способности и вам ничего не стоит…“ Не стоит… „Я не переменю… Просто я не приду…“ Быстро оделась и ушла. Как мучительно… Время стало ненужным, и дни — мертвыми»>[21].
1908. Лето, Крым, море… «А передать в красках, рисунке нет умелости, это все не то… хочется запечатлеть, вызвать какую-то сокровенную его тайну, и так временами хочется слиться с ним в одно. Волшебство моря — одно из самых непоборимых»>[22].
Вере 19 лет. «Поступила в студию Я. Ционглинского в Петрограде. С первых дней внимание перешло на мои работы. Я зовусь „барышня с квадратиками“… „Где это я училась… у кого? Таким необыкновенным приемам…“ „Меня этому никто не учил, наоборот“… Ведь за это за самое, за эти квадратики, я ушла тогда, еще девочкой, из первой художественной школы и весь этот долгий промежуток беспомощно мучилась, не имея возможности работать так, как хотелось, и не умея еще самостоятельно работать вне школы. Мои работы просят отдавать студии — для музея. Меня так угнетал этот-сразу-такой-успех: не так не он»…>[23]
Этюд Веры 1910-х годов — «Автопортрет». Тонкое, красивое — анфас — лицо в обрамлении густых кудрей. Нежный розово-перламутровый колорит. В этом этюде прекрасно видна манера Веры тех лет — пресловутые «квадратики»: мозаичные, видимо, не без влияния Врубеля, не сливающиеся друг с другом мазки, не лепящие, а как бы «инкрустирующие» форму.
«…Я вся ушла в свою первую — большую, громоздкую картину, первый творческий порыв (я не отнимала у ней ни минуты короткого зимнего дня, и только вечер отрывал от нее), я не представляю, какая она, но если бы можно было, я, верно, стала бы тогда работать сразу двумя руками…
Эта хотя бы неумелая, но горячечная работа совпала с одним обстоятельством… В неумелых поисках духовности я пробовала по-монашески „утончать тело“ постом, питалась… неделями солеными огурцами с хлебом!! Так, я думала, делается в монастырях, которые, часто сливаясь со сказкой, мерещились где-то в древнем лесу, чаруя своей напевной тишиной, плавными движениями келейных жителей, задумчивой бледностью лиц, и хотелось здесь, в миру, чем-то быть, как они… Теперь я уже не могу представить всего этого настроения, но кончилось тем, что здоровье от такого сюрприза сразу надорвалось, стали пухнуть ноги, отморозила лицо и руки, так что им было не до томной бледности… а руки не могли владеть карандашом или кистью. Так не вовремя взбрело то, что тогда вовсе не казалось нелепостью, и приходилось, как ни горько было, бросить работу, закончив самостоятельную жизнь… и уехать к родным. Правда, в такой чудесный уголок с запущенным парком»
В созвездии британских книготорговцев – не только торгующих книгами, но и пишущих, от шотландца Шона Байтелла с его знаменитым The Bookshop до потомственного книготорговца Сэмюэла Джонсона, рассказавшего историю старейшей лондонской сети Foyles – загорается еще одна звезда: Мартин Лейтем, управляющий магазином сети книжного гиганта Waterstones в Кентербери, посвятивший любимому делу более 35 лет. Его рассказ – это сплав истории книжной культуры и мемуаров книготорговца. Историк по образованию, он пишет как об эмоциональном и психологическом опыте читателей, посетителей библиотек и покупателей в книжных магазинах, так и о краеугольных камнях взаимодействия людей с книгами в разные эпохи (от времен Гутенберга до нашей цифровой эпохи) и на фоне разных исторических событий, включая Реформацию, революцию во Франции и Вторую мировую войну.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.
Л. Д. Зиновьева-Аннибал (1866–1907) — талантливая русская писательница, среди ее предков прадед А. С. Пушкина Ганнибал, ее муж — выдающийся поэт русского символизма Вячеслав Иванов. «Тридцать три урода» — первая в России повесть о лесбийской любви. Наиболее совершенное произведение писательницы — «Трагический зверинец».Для воссоздания атмосферы эпохи в книге дан развернутый комментарий.В России издается впервые.
Автор книги — дочь известного драматурга Владимира Масса, писательница Анна Масс, автор многих книг и журнальных публикаций. В издательстве «Аграф» вышли сборники ее новелл «Вахтанговские дети» и «Писательские дачи».Новая книга Анны Масс автобиографична. Она о детстве и отрочестве, тесно связанных с Театром имени Вахтангова. О поколении «вахтанговских детей», которые жили рядом, много времени проводили вместе — в школе, во дворе, в арбатских переулках, в пионерском лагере — и сохранили дружбу на всю жизнь.Написана легким, изящным слогом.
Автор книги — дочь известного драматурга Владимира Масса, писательница Анна Масс, автор 17 книг и многих журнальных публикаций.Ее новое произведение — о поселке писателей «Красная Пахра», в котором Анна Масс живет со времени его основания, о его обитателях, среди которых много известных людей (писателей, поэтов, художников, артистов).Анна Масс также долгое время работала в геофизических экспедициях в Калмыкии, Забайкалье, Башкирии, Якутии. На страницах книги часто появляются яркие зарисовки жизни геологов.
Книга знакомит с жизнью Т. А. Луговской (1909–1994), художницы и писательницы, сестры поэта В. Луговского. С юных лет она была знакома со многими поэтами и писателями — В. Маяковским, О. Мандельштамом, А. Ахматовой, П. Антокольским, А. Фадеевым, дружила с Е. Булгаковой и Ф. Раневской. Работа театрального художника сблизила ее с В. Татлиным, А. Тышлером, С. Лебедевой, Л. Малюгиным и другими. Она оставила повесть о детстве «Я помню», высоко оцененную В. Кавериным, яркие устные рассказы, записанные ее племянницей, письма драматургу Л. Малюгину, в которых присутствует атмосфера времени, эвакуация в Ташкент, воспоминания о В. Татлине, А. Ахматовой и других замечательных людях.