Запомните нас живыми - [5]

Шрифт
Интервал

Кто кого?
Цок, цок, цок, грузовое такси иранского квартала.
Рубиновые гранаты по курсу за рубль – чек – 5  кг.
5,45 х 30 в двух рожках, стянутых синей изолентой.
Раскаленная броня. Возьми подушку. Вперед!
Здесь не получают отделы,
здесь берут караваны
мужчины – не по стечению хромосомных обстоятельств.
На пыльном персидском ковре – спелый
холодный арбуз, красный.
КРАСНЫЙ!
За сожженным КамАЗом
бетонка свернет на Среднеохтинский…
Кабул-Герат,
сентябрь 1988  г.

Письмо из Афганистана

Сегодня я был почти дома.
Впереди, в трех километрах,
переливались разноцветные огни мирных перекрестков
засыпающей Кушки. Советский Союз.
Не верится!
За спиной трассирующими очередями
возвращал к реальности всегда бодрствующий Афганистан.
Одни и те же купола сопок.
Безразличная к пограничным знакам гипотенуза кривого шоссе.
Одинаковые огни.
Тут и там.
Только изо всех вечерних цветов
зеленый здесь – самый редкий,
видимо, слишком мирный…
А там – пять зеленых точек.
Может, П-О-Ч-Т-А.
Ты меня слышишь?
Ведь всего три километра…
…заполняя таможенный листок,
опять придется отвечать на дурацкий вопрос:
«Цель въезда в СССР?»
Я тебе доверяю
сердцевидный клубок своей судьбы,
который так трудно распутывается.
Может, тут ничего?
«Барханы, барханы, барханы, барханы, как вдаль уходящий верблюд…»
О чем пронзительно кричит муэдзин?
Пространство, заполненное чужой жизнью?
Нужно ли доказывать, что Аллах не акбар?
Или будем смотреть, как по «Клубу кинопутешественников»?
Объяснять мир или изменять его?
Как быть с монастырем и уставом?
В каком уставе записано, что учиться стрелять следует раньше, чем читать?
Не судите о… Побывайте в…
– Вы кто? –  Лещинский, телевидение.
– Сейчас. Ага. Вот. Не пускать. Оперативный сказал.
Пустой ящик. Надпись: ОК СНАР.
Окончательно снаряженный.
О’кей, чап. Давай, парень!
А может, здесь вообще лучше?
Или они там, на мальцевском рынке?
Вдовы Афганистана!
Верните кольца
на правый безымянный.
Ваши, ставшие ничьими,
сгоревшие лейтенанты
все равно живее
румяных кооператоров.
Что вспомнится в ненастную погоду?
Быть может, макраме из парашютных строп…
Нет, не меняйте вы дверного кода,
Он все равно когда-нибудь войдет…
И разлетятся испуганной стайкой…
Гомон, бедлам.
И опять все сначала…
Что это? Смех? Или все же отчаяние?
Вертится, вертится тумбалалайка…
Какая музыка была,
Какая музыка звучала!
Турагунди,
октябрь 1988  г.

Ощущение – Афганистан

На ладони – четыре камешка:
табачно-желтый,
медсанбатовски-белый,
прозрачный, как триплекс,
черный, как гарь.
Афганистан-88.
Зажму их в кулак. Вспомню.
Желтоватая вязь верблюжьей колючки
вперемежку с округлой кириллицей
наскоро разорванных писем. Успели.
Матерный лязг расхристанных БМП.
Боже, даждь нам и днесь…
Трогай!
Впереди и сзади за оранжевыми кабинами —
мешки с мукой, синие МАЗы – еще с чем-то.
И только? – Нет, конечно. Война.
PQ. Какой только?
Утренние краски, которые Аллах скопировал с картин Рериха.
Облака цвета гор – будто кто-то торопливый,
закрашивая контуры, не особенно беспокоился
о соответствии красок земле и небу.
Солнце еще только целится из-за гор.
Напряженный, как натянутая нитка, горизонт.
Лысые черепа глиняных куполов. Горшочек мечети
между двумя стручками одиноких кипарисов.
Бородатые путники на обочине.
Мутно-голубые глаза цвета посудного фаянса.
Безразличие? Гашиш? Усталость?
– Я – Заря-22. Внимание. Справа караван.
Нет, это – деревья. Передай зеленым (афганцам), чтобы сменили частоту.
– Фриконс табдиль кони.
Сбитая бетонная панель с фамилиями на – ов и – юк.
Остальное выщерблено автоматной очередью.
Фургоны, тенты, платформы.
Кто-то их поставил на гусеницы и колеса,
а потом включил серый конвейер дороги.
Чья-то рука вывела: «Днепр – чемпион».
На цистерне с водой.
Что там впереди?
От бетонной пластины дорожного указателя —
только арматурный скелет.
Пройти бы 33-й километр.
– Почему встали?
– Впереди обстрел.
Поперек – прерывистая ленточка «зеленки».
Бьют оттуда.
Ответные залпы. Тишина.
Мерный гул двигателя БТР.
Внимательнее, внимательнее…
Закрась сверху голубым, снизу – желтым.
Это и будет Афганистан. Самостийный Восток.
Свеженасыпанная горсть буровских патронов.*
Минное поле для колес. Так и есть. Спускает…
От следующего указателя – три костлявых прута.
Сосредоточенные надгробия сожженных БТРов.
Садистски выкрученные мосты КамАЗов.
Разорванные туловища цистерн,
похожие на ленты, упавшие с распущенных кос.
Извилистая муравьиная дорожка.
Колонна продолжает путь.
Сгоревшие машины не сброшены в кювет.
Дорога разбита так, что каждую строчку приходится выводить трижды.
Дорожный знак срезан под корень. Все. Базовый. Точка.
Заправились, перекурили, назначили замполита.
Где этот старший лейтенант?
Как не прибыл?
У него ведь подозрение на тиф. Это не геройство, а дурость.
Передай, я его к партийной ответственности…
Бетонка кончилась. Дальше – пыль.
– Доложите минную обстановку.
– Первые десять километров – удовлетворительная,
затем – тяжелая, местами – очень…
…В Ленинграде и области утром пасмурно,
днем и вечером – дождь, местами – с градом.
Все – на броню!
Антенный прут стучит о каску.
– Я – Сошка, я – Сошка. Справа – пуски
…квадрат 2170, расход – 10. Засеки, откуда идут?
– Квадрат 2170, понял. Сейчас обрабатываю.
На фоне разрыва – какая-то ширококрылая птица.

Еще от автора Борис Александрович Подопригора
Если кто меня слышит. Легенда крепости Бадабер

В романе впервые представлена подробно выстроенная художественная версия малоизвестного, одновременно символического события последних лет советской эпохи — восстания наших и афганских военнопленных в апреле 1985 года в пакистанской крепости Бадабер. Впервые в отечественной беллетристике приоткрыт занавес таинственности над самой закрытой из советских спецслужб — Главным Разведывательным Управлением Генерального Штаба ВС СССР. Впервые рассказано об уникальном вузе страны, в советское время называвшемся Военным институтом иностранных языков.


Война

ЖурналистРасследуя странное самоубийство лучшего друга, Андрей Обнорский оказывается на Ближнем Востоке, где попадает в водоворот кровавых событий. Пытаясь разобраться в причинах трагедии, он слишком много узнает о деятельности наших спецслужб за рубежом. Теперь перед ним два пути – сотрудничество или смерть…РотаЕго зовут – капитан Числов. Он воюет на территории Чеченской республики. У него, как и у его товарищей, мало стимулов рисковать жизнью. У него нет денег, нет квартиры, нет семьи…Его предают и там, в бою, и здесь – в мирной, обычной жизни.


Рекомендуем почитать
Мёртвые книги в московском тайнике

Послесловие доктора исторических наук А. А. АМОСОВА Книга видного историка и археолога посвящена легендарной библиотеке Ивана Грозного, историей которой учёный занимался более 40 лет. В начале 30-х годов он вёл поисковые работы в подземельях Московского Кремля, которые были прекращены после убийства С. М. Кирова. В первом томе прослеживается история библиотеки, рассказывается о хранившихся в ней уникальных книгах, во втором описывается начальный этап её поисков Стеллецким. Отсутствие третьего тома, таинственно исчезнувшего, в определённом смысле восполнено дневниками автора, которые читаются, как приключенческий роман. Предназначена для массового читателя.


Кто спас советскую власть от гибели

Генерал А. И. Деникин. Кто спас советскую власть от гибели. Перевод парижского издания 1937 года в современную орфографию. Флибуста. 2018.


Льеж и Тула

Впервые после 1903 г. переиздаётся труд военного историка С. А. Зыбина (9 октября 1864, Москва – 30 июня 1942, Казань). В книге нашли отражение как путевые впечатления от деловой поездки в промышленный центр Бельгии, так и горькие размышления о прошлом и будущем Тулы – го­рода, который мог бы походить на Льеж, если бы сам того пожелал… Как приложение приводится полный текст интерпретации образа тульского косого левши, отождествлённого Зыбиным с мастером А. Сурниным.


История Китая

В этой книге последовательно излагается история Китая с древнейших времен до наших дней. Автор рассказывает о правлении императорских династий, войнах, составлении летописей, возникновении иероглифов, общественном устройстве этой великой и загадочной страны. Книга предназначена для широкого круга читателей.


Загадки Оренбургского Успенского женского монастыря

О строительстве, становлении и печальной участи Оренбургского Успенского женского монастыря рассказывает эта книга, адресованная тем, кто интересуется историей родного края и русского женского православия.


Власть и наука. Разгром коммунистами генетики в СССР

Книга была дважды издана на русском языке, переведена на английский, отдельные главы появились на многих европейских языках. Книга высоко оценена рецензентами в мировой литературе как наиболее полное описание истории вмешательства коммунистической партии в развитие науки, которое открыло простор для процветания шарлатанов и проходимцев и привело к запрещению многих приоритетных направлении российской науки. Обширные архивные находки позволили автору коренным образом переработать книгу для настоящего издания, включив в нее новые данные и концессии.


Вернуться живым

Автора этой книги, храбро воевавшего в Афганистане, два раза представляли к званию Героя Советского Союза. Но он его так и не получил. Наверное, потому, как он сам потом шутливо объяснял, что вместо положенных сапог надевал на боевые операции в горах более удобные кроссовки и плохо проводил политзанятия с солдатами. Однако боевые награды у него есть: два ордена Красной Звезды, медали. «Ярко-красный чемодан, чавкнув, припечатался к бетонке Кабульского аэродрома, – пишет Николай Прокудин. – Это был крепкий немецкий чемодан, огромных, прямо гигантских размеров, который называют «мечта оккупанта».


Блок-ада

«БЛОК-АДА», непривычным написанием горестно знакомого каждому ленинградцу слова автор сообщает о том, что читателю будет предъявлен лишь «кусочек» ада, в который был погружен Город в годы войны. Судьба одной семьи, горожанина, красноармейца, ребенка, немолодой женщины и судьба Города представлены в трагическом и героическом переплетении. Сам ленинградец. Михаил Кураев, рассказывая о людях, которых знал, чьи исповеди запали ему в душу, своим повествованием утверждает: этот Город собрал и взрастил особую породу людей, не показного мужества, душевного благородства, гражданской непреклонности.


Дорогами войны, 1941–1945

Сборник «Дорогами войны» – это сборник воспоминаний ветеранов Великой Отечественной войны. В числе авторов сборника – моряк, тонувший в водах Балтики во время эвакуации советских войск с полуострова Ханко, а затем воевавший на Ладоге, где был тяжело ранен; артиллерист, дважды раненный под Мясным Бором; донской казак, которому досталась нелегкая доля отступать в донских степях летом 1942 года; и, наконец, командир пулеметного взвода зенитчиков, которому довелось в мае 1945 года побывать у стен рейхстага в Берлине.


О войне и победе

Предлагаемая книга впервые включает все художественные и документальные произведения Федора Абрамова о Великой Отечественной войне и Победе, в том числе ранее не публиковавшиеся материалы из рукописного архива писателя.