«Запомните меня живым». Судьба и бессмертие Александра Косарева - [18]
Отнюдь! Это все уже давно признано было нормой. Этому ребятишек учили в Академии НКВД. Их обвинили в «сионистском заговоре» против Министерства государственной безопасности СССР!
Один из них в 1954 году прямо в зале суда встанет на колени и станет просить прощения у Валентины Пикиной, комсомольского секретаря, друга Косарева, о которой еще пойдет речь.
На допросах Шварцман тоже станет ползать на коленях перед следователями МГБ, жаловаться на возраст, на болезни, на подагру и несварение желудка, умолять о пощаде, хотя его никто не бил. А когда его приговорят к вышке, попросит ручку с бумагой, напишет ходатайство о помиловании. Но не о том, чтобы заменили расстрел хоть на пожизненное. А о том, чтобы, когда будут расстреливать, не жалели пуль.
«От одной я не умру, товарищи, — убежденно начертает еще не старый садист, — точно не умру! Поэтому у меня просьба к комендантскому взводу — выпустить в меня не менее пяти пуль!»
Его пристрелят одной — и наповал, точно в лысеющий затылок, в 1954 году.
Но лучше по порядку…
29 ноября 1938 года, вечером, уже ближе к ночи, когда Косарев очнулся в камере от боли, ему принесли ужин. Он не мог не только есть, но и говорить распухшими и потрескавшимися губами. Снова впал в забытье и очнулся от того, что кто-то приподнимает его голову и касается губ чем-то холодным. Это было дно жестяной кружки с водой.
Косарев открыл глаза и увидел перед собой молоденького надзирателя, наверное, деревенского парня с окающим волжским выговором.
— Стонали вы сильно, — сказал он Косареву, — вот я и подумал, дай зайду.
И торопливо, оглядываясь на двери камеры, поил Косарева водой.
Человек.
Повсюду есть добрые люди.
— Там еще били кого-нибудь? — спросил Косарев, еле шевеля губами.
Надзиратель кивнул.
— Били одну. Красивую такую…
Косарев так и не узнал, что «красивую такую» — это как раз секретаря ЦК комсомола, его лучшую боевую подругу Валентину Пикину.
Любой, кто имел несчастье сидеть в тюрьме, знает, что лучше всего не мучить себя фантазиями насчет ближайшего будущего. Не утешаться иллюзиями, что судья встанет и вместо оглашения приговора заявит: именем Союза Советских Социалистических Республик все обвинения сняты, и обвиняемый будет освобожден прямо в зале суда!
Что до моего деда, Александра Косарева, реабилитация его, конечно, состоится. Но лишь тогда, когда надо лбами зашедших в тупик ортодоксов из Кремля вместо правды расстелется саван абсурда. Когда они поймут, что перегнули палку, и наступит страх отвечать вместе с покойными вождями перед обществом за геноцид против своего же народа… Вот тогда придет прощение, как бы наступит справедливость.
Только все это случится через 15 лет после гибели Александра Косарева.
Над воротами Лубянки тоже можно было приколотить доску с цитатой из Данте, когда он писал об аде: «Оставь надежду, всяк сюда входящий!»
А те, кто все-таки вышел, кто отбыл и дожил, часто рассказывают, как среди тюремного одиночества пустяки вдруг превращаются в утешительное удовольствие. Хоть лишний кусочек сахара под подушкой, хоть солнечная полоска неба над намордником окна, хоть лишняя прогулка, пусть даже на морозе или под проливным дождем.
Утешение — и крохотная семейная фотография, которую не заметили во время обыска. А если нет фотографии, то просто воспоминания о светлых днях жизни. Когда еще население обманутой страны умиляли гигантские кумачи, буханье духового оркестра. Когда Саша, будто ребенок, со всеми вместе радовался словам на фасаде типа «Мы строим социализм!».
Никто и подумать не мог! Теоретиков называли утопистами! А ведь строим! Так горячо в это верилось!
…В те времена был еще не тридцать восьмой, а тридцатый год, декабрь. И Москву засыпало чистым снегом. Не таким, который сейчас превращается в жижу неопределенного цвета, которой тебя может облить любой грузовик. А тем снегом, который покрывал окна и крыши, улицы, скамейки в парке, скульптуры, да еще снежинки падали на лицо и щекотали нос.
Правда, не было Новогодних ёлок — их по инициативе Косарева «реабилитируют» только через пять лет! Но все же в той Москве, где ощущалось предновогоднее настроение.
У Косарева в конце года было полно работы, собрание на собрании, подготовка Пленума, частые вызовы в Кремль, да еще жена — на последнем месяце беременности.
Они все еще жили на Русаковской улице, и до работы, в центр, на Ипатьевский переулок добираться приходилось довольно долго. Если без машины — на двух автобусах. И всякий раз Косарев оставлял беременную Марию с одним-единственным наказом: милая, как только что-то почувствуешь, сразу звони. И вообще, береги себя, реже выбирайся из дому!
Ну как же! Сидеть в четырех стенах было вовсе не в характере моей бабушки, Марии Викторовны. К тому же ее беспокоил будущий новогодний стол: назвали гостей, а чем угощать-то?
В те времена в Москве с продуктами не было такой, как теперь, вольницы. Особенно перед праздниками. И если «выбрасывали» что-то, мгновенно выстраивалась очередь.
30 декабря к Маше забежала соседка, сказала, что на Серпуховке обещали «выбросить» гусей, она оделась, и они поехали.
Очередь оказалась безразмерной. В хвосте ее люди стояли спокойно, шутили и сплетничали. Но чем ближе очередь подходила к фургону, из которого торговали гусями, тем сильнее волновались люди, нервничали, толкались. И в результате шагов за пять до борта возникла давка.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сборник статей, подготовленных на основе докладов на конференции «Ф. В. Булгарин – писатель, журналист, театральный критик» (2017), организованной журналом «Новое литературное обозрение» и Российской государственной библиотекой искусств, в которой приняли участие исследователи из Белоруссии, Германии, Италии, Польши, России, США, Украины, Эстонии. Статьи посвященных различным аспектам биографии и творчества Ф. В. Булгарина, а также рецепции его произведений публикой и исследователями разных стран.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.