Заплыв домой - [15]

— Привет, Митчелл.

Голая Китти Финч стояла, прислонившись спиной к стене, и наблюдала, как Митчелл пытается вытащить кролика из мышеловки, не прищемив себе пальцы. Скрестив руки на груди, она грызла кусок шоколада, который Митчелл оставил для крысы.

— Ты у нас знатный зверолов, но я уже предупредила всех сов.

Он прижал руку к груди над колотящимся сердцем и уставился на ее бледное, невероятно изысканное, точеное лицо. Он застрелил бы ее, будь у него с собой пистолет или ружье. Выстрелил бы, не задумываясь. Он бы целился ей в живот. Митчелл представил, как поднимает ружье и нажимает на спусковой крючок. Представил, как Китти падает на пол, как стекленеют ее широко распахнутые глаза, в животе зияет окровавленная дыра. Он моргнул и увидел, что она так и стоит, прислонившись к стене, и издевательски ест шоколад, который он так аккуратно поместил в мышеловку. Она была очень худой, очень хрупкой и трогательной, и только теперь до Митчелла дошло, что он, наверное, ее напугал.

— Извини, я ворвался так резко.

— Да. — Она кивнула, словно они вдруг заделались лучшими друзьями. — Ты меня напугал, но мне и так было страшно.

Он сам был испуган не меньше. На мгновение он даже подумал, не рассказать ли ей о приснившемся ему кошмаре.

— Почему ты убиваешь зверей и птиц, Митчелл?

Она была почти хорошенькой, с тонкой талией и длинными волосами, светящимися в темноте, но растрепанная, с голодными глазами, чем-то напоминавшая бездомную попрошайку на железнодорожной станции.

— Помогает отвлечься, — произнес он неожиданно для себя самого, словно в кои-то веки был искренним. Он и был искренним.

— От чего?

Он снова подумал, не рассказать ли ей о своих тревогах и тяжких думах, но вовремя прикусил язык. Не стоит рассказывать о сокровенном, когда общаешься с психами.

— Митчелл, ты все просрал. Прекрати убивать все живое вокруг, и тебе станет легче.

— У тебя нет дома? Тебе некуда пойти? — Он хотел проявить сочувствие, но даже ему самому показалось, что сказанное прозвучало как оскорбление.

— Да, я сейчас живу с матерью, но это не мой дом.

Она опустилась на колени, чтобы помочь ему вытащить кролика, превратившего его ловушку в посмешище. Митчелл смотрел на Китти и никак не мог понять, почему ему кажется, что эта хрупкая, грустная женщина может быть очень опасной.

— Знаешь что? — На этот раз Митчелл был искренне убежден, что помогает ей добрым советом. — Если ты перестанешь расхаживать всюду в чем мать родила и будешь хоть иногда одеваться, то станешь похожа на нормального человека.

Унесенная в страну фей

Исчезновение Нины обнаружилось лишь в семь утра, когда Джо принялся громко звать дочь, потому что опять потерял свою любимую перьевую ручку. Нина обладала невероятной способностью находить его ручку всегда, в любое время дня и ночи, о чем Лора слышала уже в сотый раз за этот отпуск. Всякий раз, когда Нина торжественно возвращала ручку своему голосившему отчаявшемуся отцу, он сжимал дочь в объятиях и вопил, драматично захлебываясь словами: «Спасибо, спасибо, спасибо». Часто на нескольких языках: польском, португальском, итальянском. Вчера это было: «Danke, danke, danke».

Никто не мог даже представить, что Джо будет орать на весь дом и звать Нину, чтобы та нашла его ручку, в такую несусветную рань, но именно так все и было, и Нина не пришла на зов. Изабель вошла в комнату дочери и обнаружила, что двери балкона распахнуты настежь. Она сорвала одеяло с кровати, но Нины в постели не оказалось, а простыня была испачкана кровью. Услышав рыдания Изабель, в комнату ворвалась Лора. Ее подруга стояла с потерянным видом, указывая на кровать, и издавала какие-то странные хриплые звуки. Она была бледной, мертвенно-белой, сквозь ее сдавленные рыдания прорывались слова, но Лора так и не разобрала, что она говорит. «Гости», «кости», «винегрет», «ее нет». Какой-то бессмысленный набор.

Лора предложила поискать Нину в саду и чуть ли не за руку вывела Изабель из комнаты. Мелкие птички подлетали к бассейну с тихой зеленоватой водой, чтобы попить. В синем кресле Митчелла лежала забытая со вчерашнего дня коробка с вишней в шоколаде. Конфеты растаяли, коробка кишела муравьями. На холщовых шезлонгах валялись два мокрых пляжных полотенца. Между шезлонгами, словно прерванный разговор, стоял старый деревянный стул, который Изабель притащила из дома для Китти Финч. Под стулом лежала перьевая ручка Джо.

Это было заново скомпонованное пространство вчерашнего дня. Они прошли сквозь полосу кипарисов и вышли в засохший садик. Дождя не было несколько месяцев, а Юрген забывал поливать растения. Жимолость умирала, земля под бурой травой спеклась и растрескалась. Под самой высокой сосной Лора увидела мокрый Нинин купальник, лежавший на толстом ковре из сосновых иголок. Наклонившись, чтобы его поднять, даже она не удержалась от мысли, что красные вишни на ткани напоминают пятна крови. Она вытащила из кармана маленький калькулятор, который они с Митчеллом взяли с собой, чтобы вести учет расходов.

— С Ниной все хорошо, Изабель. — Лора провела пальцем по кнопкам, словно знакомые цифры и символы, m+ и m—, знак умножения и десятичная запятая, могли вызвать Нину сюда, целую и невредимую. — Она, наверное, пошла прогуляться. Ей четырнадцать лет, Изабель. С ней ничего не случится. Ее никто не… — Она чуть было не ляпнула «не убьет», но вовремя прикусила язык и собралась сказать: «Не унесет в страну фей».