Записные книжки - [4]

Старуха поняла мой ход.

- Прошлый раз як каппели наскочили... - с видом задумчивости проговорила она.

- Да и пожрать на дорогу малость надо, - продолжал я, не обращая ни малейшего внимания на ее ухищрения.

- ...так двоих хлопцив и забили...

Старуха долго еще устрашала меня каппелевскими зверствами, но я разлегся с самым категорическим видом на лавке. В конечном счете она накормила меня и дала хлеба.

Я едва мог стоять на ногах, до того они распухли. Несмотря на это, я прошел еще 15 верст до заимки. На заимке меня встретили очень радушно, накормили и уложили спать.

На другое утро я снова шел по тайге до Н.Хотуничей. По дороге встретил трех владивостокских рабочих, убежавших от мобилизации Дитерикса.

Погода стояла все время великолепная. Я в изобилии находил кедровые шишки.

Из Н.Хотуничей на следующее утро пошел опять по тайге на Кондратеевку. Это 45 верст.

Ночевал на корейских фанзах. Мой хозяин, курчавый как негр, что очень редко среди корейцев, любезно привел меня в фанзу, угостил табаком и семечками и удалился.

Корейская фанза состоит из трех комнат. Первая, самая большая, является кухней и помещением для младших членов семьи. Печка находится на уровне с полом ("кан"), труба идет под всей фанзой и выходит не на крышу, а рядом с фанзой. Это большое выдолбленное дерево, обычно выше фанзы.

Вторая комната - спальня. Там я не был. И третья, выстланная циновками, - приемная, гостиная и кабинет хозяина. Обстановка ее заключается в жаровне, служащей зажигалкой, пепельницей и плевательницей, и в нескольких деревянных полукруглых чурбачках, заменяющих подушки. У этой комнаты отдельный ход на улицу - решетчатая дверь, заклеенная бумагой. Интересно, что зимой они живут с этими плохо затворяющимися дверями, не меняя их и не обивая войлоком.

Я лег и закурил. На дворе стоял такой визг, как будто бы где-то неподалеку шайка бандитов вырезала многочисленное семейство. Это корейцы возили снопы на своих повозках, запряженных быками. Быкам вставляется в ноздри кольцо и надевают намордник. Возница сидит не в повозке, а на быке.

Когда стемнело, меня позвали ужинать. Главе семейства подали отдельно, в его "кабинет", ужин на маленьком круглом столике.

Я уселся, как и все прочие, на пол, вооружился двумя палочками и корейской ложкой с ручкой длиной в фут и почти плоской.

Начались... ужасы корейской кухни.

Каша из чумизы, картофель без соли, какой-то едкий соус или суп, длинные шкурки не то огурцов, не то картофеля и еще целый ряд медных чашек с совершенно загадочным содержимым. Едят все это сразу.

Утром я пришел в Кондратеевку, никого там не нашел.

Я сделал 180 верст.

ЗАПИСИ 1925-1930 ГОДОВ

Я размахнулся и вонзил остроту в его рыхлое тело.

Я взвешиваю остроту, пробую ее лезвие о ноготь.

Она улыбнулась, как реклама зубной пасты.

Драка: человек с корнем вырывает галстук.

Томность: качаясь, как цветок на невидимом стебле, я сказал...

Телефонная трубка ругалась, как сапожник. Она почти жестикулировала.

Кровь становится горячей. Чувствую, как мой жилет начинает дымиться.

Лицо, похожее на сжатый кулак.

Моя правая рука, посиневшая и страшная, как голый пьяница.

Щелк! Это я выключил свое правое ухо и начинаю слушать левым.

Вмешался вечер.

Зубные врачи бледнеют, когда я улыбаюсь.

Волосы отказались расти на его голове.

События, от которых лысый может поседеть.

Мертвецки трезв - трезв, как стелька.

Это не аэроплан, а тачка.

О бутылке, надетой на палец.

Сказала она тем неестественным тоном, каким телефонная барышня говорит: позвонила!

Мы были чем-то вроде кроликов: нам прививали науку, как новую, еще не известную болезнь, и следили за нашими конвульсиями.

Я гудел от напряжения, как телеграфный столб. (Он работал как машина и даже немного гудел.)

Врачи резали его кусок за куском, как колбасу.

Желчная секта критиков.

Ученый - исчадие анекдота.

Мигрень тихо пожирала половину головы.

Глядя на него, вы думаете: вот человек, с которым я не хотел бы жить в одной комнате...

Я надеюсь, что преждевременная смерть похитит его из наших рядов.

Скрип его ботинок доносился до звезд. Это был вызов небесам.

Политфанты с поцелуями... имели шумный успех.

Будем жаловаться Луначарскому.

Я предлагаю дачным массам протестовать.

Вы знаете, как растет хлеб?

Правда земли.

Не хорошо или плохо, а правильно или неправильно.

Человек неряшливый и... как продавленный диван.

Смеющийся комод (инвентарь).

Постепенно нагонять возбуждение.

Если я женюсь, и если у меня будет сын, и если он скажет, что Маяковский - глуп, я его разложу и высеку.

Выражения фельетониста:

Сейте разумное, доброе, вечное.

Докладчик в простых и понятных выражениях...

Год спустя - как бывает в кино.

Рассказы своими словами.

Здания из стекла и алюминия.

Сделал гнусное предложение честной женщине.

Надо бить канделябром.

Это не еда для мужчин.

Два конца - два кольца, посередине гвоздик.

Книга пачкает пальцы.

После этой книги у меня вкус сена во рту.

Ах, попалась, птичка, стой...

Он имеет право сказать, что ему не повезло в жизни.

Я его знал вот таким...

Было такое ощущение, точно царапают ногтем по стеклу (при чтении книги).