Записная книжка штабного офицера во время русско-японской войны - [23]

Главные силы армии не могли начать наступления, пока Чульсан не был превращен в удобный порт для выгрузки всякого рода припасов, тяжелой артиллерии и прочего. Конечно, для прикрытия Чульсана необходимо было выдвинуть авангард, но так ли далеко, как в Виджу, — это еще вопрос. Когда я обращался с этим вопросом к японцам, то они уверяли меня, что, рискуя подобным образом, они вполне были уверены в инертности русских.

На северном берегу реки, на расстоянии орудийного выстрела от лишенного поддержки слабого японского отряда в 2000 пехоты, 500 кавалерии и 12 орудий, располагались 6000 русской пехоты, 1000 кавалерии и 30 орудий. Русские давно находились в этой местности и, казалось, должны были иметь превосходные сведения. Они притянули к своему берегу все местные перевозочные средства, и р. Ялу не представляла серьезного препятствия для активных действий против слабого японского отряда.

Если бы русские считали свой отряд недостаточным для вышеуказанной цели, они могли бы в течение 24 часов удвоить силу своей пехоты и артиллерии и утроить кавалерию. Вот как счастливо складывалась обстановка для генерала Куропаткина! Однако им не суждено было воспользоваться ею. До самого 12 апреля, в течение четырех дней со времени начала сосредоточения японского авангарда в Виджу, русскими не было проявлено ни малейшей попытки захватить инициативу в свои руки.

Когда же попытка была сделана, то, судя по способу ее выполнения, русские были далеки от истинного понимания обстановки. Русский отряд силой около 50 чел. приблизился к городу и попытался переправиться через реку. Рота японской пехоты легко отбросила их, убив одного офицера и нижнего чина; офицер этот был поручик Демидович 12-го полка. На нем было найдено письменное приказание проникнуть за сторожевую линию японцев и разведать их силы к югу от Виджу. Мои японские друзья уверяли меня, что все сожалели о печальной участи этого офицера, которому с 50 чел. было поручено предприятие, на которое не решался его генерал с 6000 чел. Эпизод с авангардом Первой армии представляет исключительный интерес. Действительно, черты национального характера одинаково можно подметить и в незначительной стычке, и в большом сражении. Несомненно, если бы отрядом на северном берегу р. Ялу командовали бы Деларей (Delarey), Бота (Botha), Девет (De Wet), Смуте (Smuts) или кто-либо из менее значительных бурских военачальников, слабый японский отряд, двигавшийся из Казана, был бы атакован на пути в Виджу. Если же ему дали бы достигнуть этого пункта, то ему пришлось бы вести долгую отчаянную борьбу с противником, пока прибыли бы подкрепления.

Признаюсь, подобный пример нерешительности русских убедил меня в конечном успехе японцев больше, чем блестящая переправа последних через р. Ялу под гром подавляющей числом артиллерии. Как военный, я не могу выразить своего профессионального сожаления, что генерал Кашталинский упустил случай нанести решительное поражение столь изолированному авангарду Асады.

К 20 апреля вся Первая армия завершила свое сосредоточение к Виджу без всяких препятствий и затруднений, не считая стихийных, которые природа расточала очень щедро. Противник, пассивный в то время, когда от его инициативы зависел несомненный успех, казалось, и теперь нисколько не заботился о том, что перевес в силах перешел с северного берега на южный. Однако и тогда, несмотря на то что опасность от перехода русских в наступление исчезла, представлялось очень желательным помешать генералу Засуличу сосредоточить свои силы к Виджу для обороны переправы. Он мог выполнить это сосредоточение в 12 часов или меньше, осмотрительным же японцам нужно было бы не менее 10 дней для подготовки решительного удара. Надо было измерить броды, исследовать горные тропинки и возвести редуты на случай контратаки. Необходимо было заготовить лесной материал, гвозди, канаты и якоря для мостов. Действительно, каждая деталь была тщательно взвешена и продумана так, что, когда занавес взвился, каждое действующее лицо было на своем месте и в полной готовности. В это время силы генерала Засулича, растянутые на 25 миль по фронту, не были в состоянии угадать место переправы японцев. Действительно, отряд генерал-майора Сасаки (Sasaki) у Чангсонга в 30 милях вверх по реке причинял опасения русским за их левый фланг а на другом фланге флоту предписано было демонстрировать у Антунга. Незначительная глубина реки препятствовала даже канонеркам, или миноноскам, подняться выше этого пункта, однако деятельность флота оказала свое влияние, и русские продолжали сохранять растянутое положение против сосредоточенных сил японцев. Был издан строгий приказ по Первой японской армии, воспрещающий офицерам и нижним чинам ни под каким предлогом не показываться на возвышенностях, лежащих вдоль южного берега реки. На северном берегу, видимо, думали иначе. Там никто не препятствовал весьма понятному любопытству солдат посмотреть на своего противника, и вершины холмов русской позиции обыкновенно были усеяны целыми массами любопытных зрителей, рассматривавших противоположный берег. Русские до такой степени мало заботились о скрытности, что людям было даже разрешено поить лошадей в р. Айхо между 2 и 4 ч. пополудни и делать им проездку по песчаной отмели, простирающейся от северного берега реки до русской позиции у холмов. Все это было очень соблазнительной целью для японской артиллерии, скрыто расположенной и готовой по первому знаку засыпать снарядами столь беспечного противника.