Записки жены программиста - [66]
Интересно, как он не боится в рот брать такую гадость, которая способна испортить свадебное платье?
Что тут началось! Я, конечно, не выдержала и завыла так, что прибежали соседи, которые решили, что мы или первый раз в жизни включили канал MTV, или мне на ногу упал папа Боря.
Но, узнав, что я просто завтра выхожу замуж, соседи сразу успокоились.
Главное, никто меня не пожалел! Зловредный папа Боря предложил облить валерьянкой все платье, чтобы оно целиком стало зеленоватого оттенка, а дядя Юра вообще сказал, что не в платье счастье, и что он вообще не понимает, почему я ору, как их главный редактор. Я совсем рассвирепела, ушла в свою комнату, переоделась в спортивный костюм и в таком виде пришла на кухню, заявив, что завтра буду выходить замуж именно в таком виде.
– Это правильно, доча, – сказал папа Боря, чокаясь с дядей Юрой, и… понеслось!
Напрасно я ходила по кухне, бросая грозные взгляды на папу Борю и дядю Юру, напрасно я всякий раз фыркала, когда они наливали и выпивали очередную рюмку, – никто на меня внимания не обращал. Даже мамулька прониклась моим неизбывным горем и где-то после пятой рюмки попробовала было, фальшиво улыбаясь, сказать: "Ну что, друзья, не пора ли расходиться, раз завтра такое важное мероприятие?", но папулька в ответ на нее посмотрел долгим и очень задумчивым взглядом, предвещающим в лучшем случае бескровное подавление бунта, а в худшем – расстрел всех через одного, включая женщин и животных (под животными понимался попугай Бакланов), после чего мамулька молча вернулась к своим чебурекам, которые у нее почему-то получались похожими на пельмени.
Ага, значит вы так? Ну тогда и я плюю на свадьбу, раз всем на нее наплевать, сажусь за стол и буду пить свое итальянское вино! Подумано – сделано. Я достала свое любимое "Кьянти", взяла бокал и села за стол к этим негодяям. Что интересно, мне никто ничего не сказал, а только дядя Юра одобрительно блеснул в мою сторону очками.
Где-то примерно после шестой рюмки папулька с дядей Юрой совсем расслабились, повеселели, дядя Юра расстегнул ремень на своем необъятном животе, ткнул в меня пальцем и начал разговор:
– Итак, девушка, нелюбезно встретив меня в коридоре, вы проронили фразу насчет какой-то якобы свадьбы.
Поскольку я не понимаю, каким образом в этом доме может произойти какая-то свадьба, а я об этом ничего не знаю и со мной никто даже не посоветовался, не будете ли вы так любезны пояснить подробнее, что за штучки-дрючки происходят в квартире моего единственного друга?
– Видите ли, дядя Юра, – начала я свой волнующий рассказ. – Тот факт, что ваше внушительное тело не появлялось в этом доме уже много месяцев или даже лет, еще не говорит о том, что без вас здесь жизнь остановилась…
При этих словах дядя Юра подмигнул папе Боре – мол, слышишь, как дочка излагает? Тот выпрямился и метнул в ответ горделивый взгляд – дык, родной, моя школа!
– Маленькая девочка Ира, – продолжаю я, изящным жестом поднимая свой бокал с "Кьянти", – изрядно выросла и теперь даже собирается замуж.
Я понимаю, что для вас является настоящим откровением тот факт, что результатом вырастания юных девушек становится их замужество, но это, уж извините, закон природы, который действует независимо от наших с вами желаний.
– Слышь, Боб, – задумчиво сказал дядя Юра папе Боре, – может, мне тоже на итальянское вино перейти? Если бы я мог так излагать в письменном виде, меня бы давно в штат взяли. А я все болтаюсь внештатником в свои преклонные годы.
– Юрец, не волнуйся, – сказал папулька, снова наполняя рюмки. – Мы же знаем, что ты – талант. А на главреда – наплюй. Все главреды – негодяи!
– Мерзавцы, – с чувством подтвердил дядя Юра.
– Идиоты кретинские, – подхватила я, получила в ответ благосклонный взгляд дяди Юры, и мы все выпили за то, чтобы род главредов на Земле перевелся на корню.
– Итак, – продолжил дядя Юра после этого важного тоста, – кто наш избранник? Надеюсь, наш брат, журналист?
– Нет, дядя Юра, – вежливо сказала я. – Вот уж это вовсе не ваш брат. Я вашего брата вполне уважаю, но не в качестве своего мужа. Мой избранник, – гордо сказала я, – программист. Можно сказать – почти ученый с мировым именем.
Дядя Юра с сомнением зачмокал губами, а потом сказал:
– Программист… Знаю я программистов, чего ты мне рассказываешь! У нас по редакции ходит один. Взгляд такой, как будто его каждую секунду фотографируют со вспышкой, одевается в одни и те же джинсы и майку, причем на майке – лозунг, пропагандирующий какую-то политическую партию свободы. Но так как майка и джинсы – черные, я подозреваю, что эта партия – радикального или даже фашистского толка.
– Да брось ты, дядь Юр, – сказала я. – Какую, к черту, партию? Чего там написано?
– Там по-английски, хотя и с ошибками, – ответил он. – Чего-то там "правь свобода" и какие-то три буквы.
