Записки «вредителя». Побег из ГУЛАГа - [36]

Еще резче противоречия этих двух основных «показаний» в вопросе о руководстве организацией. В «показаниях» Фишзона значится, что идейным руководителем организации был Казаков, по «показаниям» же Казакова — находящийся за границей Ванецов, который давал не только деньги, но и распоряжения «извращать партийные директивы», возбуждать недовольство масс, задерживать в Англии (!) постройку судов для лова сельди на Дальнем Востоке, сам же обязался (!) организовать порчу советских судов в японских портах.

Программа действительно обширная.

Но как могут спецы извращать партийные директивы? Каждое распоряжение, исходящее из советского учреждения, проверяется именно с этой стороны, как непосредственно сидящим около каждого спеца коммунистом, так и высшим коммунистическим начальством, которое подписывает распоряжения после того, как они скреплены беспартийным спецом.

Если бы это не было просто неприкрытой ложью, можно было бы думать, что «Союзрыбой» в Москве руководили не коммунисты Фрумкин и Крышев, а эмигрант Ванецов из Берлина.

Как могли московские спецы задержать в Англии постройку рыболовных судов, даже если бы они захотели это сделать, когда контроль за постройкой судов за границей находится в руках торгпредств, когда наблюдают за этим те предприятия, для которых предназначаются суда — в данном случае Дальневосточный трест? Наконец, что за абсурд в утверждении, что Ванецов «обязался» организовать порчу советских судов в японских водах! Не только внешнего правдоподобия здесь не соблюдалось, но это просто была фраза из детективного советского романа.

Что касается конкретных «фактов» вредительства, им уделено много места в «показаниях», но, несмотря на то, что я хорошо осведомлен в вопросах рыболовства СССР, я не могу объяснить, в чем же, собственно, заключалось вредительство, в чем оно должно было выразиться.

В «показаниях» М. А. Казакова от 17 сентября значится: «Ергомышев принял на себя проведение вопроса об огласке факта существования группы Дальбанка путем опубликования постановлений правительства, касающихся рыбопромышленности Дальневосточного края».

В чем тут вредительство? Опубликование постановлений правительства в правительственной печати (другой в СССР не существует) — это вредительство?

«Вредительская деятельность в области распределения и реализации рыбной продукции заключалась в том, что группа направляла работу синдиката в сторону сокращения продукции, передаваемой для реализации через кооперацию, и увеличения размеров продукции, проводимой через аппарат синдиката и его отделений» («показания» И. М. Фишзона от 14 сентября).

В чем тут вредительство?

Рыбная продукция государственных рыбопромышленных трестов продавалась через государственный рыбный синдикат, в который входят все эти тресты и который для этого и был создан советской властью. Часть этой продукции синдикат продавал для реализации кооперации, которая в СССР такая же казенная организация, как и любой орган государственной торговли. Ввиду острого недостатка пищевых продуктов в СССР и магазины кооперации и синдикаты далеко не удовлетворяли покупательского спроса, — товара всем не хватало. Разумеется, этот недостаток не зависел от того, через какую сеть магазинов — синдиката или так называемой кооперации — потребитель получал эти продукты. Между тем именно за это в числе «48-ми» расстреляно пять человек видных специалистов, а сколько пошло на каторгу или убито тайно, осталось неизвестным.

В чем выразилось вредительство на местах промысла, в материалах ГПУ обойдено молчанием, только в списке расстрелянных сообщены имена лучших в России специалистов, работавших на местах, — К. К. Терещенко, С. В. Щербаков, С. П. Никитин, Г. Абдулаев, Головкин, руководившие в крупнейших районах государственной рыбной промышленностью, с указанием, что они расстреляны как «руководители вредительства» в трестах.

Только в отношении Волго-Каспийского района в длинных и сбивчивых «показаниях» М. П. Арцыбушева есть попытки объяснить, в чем конкретно заключается вредительство, но и они сводятся к голословным утверждениям, что «вредители» намеренно неверно планировали, намеренно препятствовали концентрации лова, причем и в этих «показаниях» указывается, что и самому автору не всегда ясно, с «вредительской» или с иной целью это делалось. Об остальных районах нет даже попытки разъяснить, в чем же выразилось вредительство. Каковы же были условия работы на местах и насколько мы были свободны в планировании, мною было освещено в статье о «Севгосрыбтресте».

О вредительстве в консервном деле в материалах ГПУ приведено только одно показание Розенберга, который проектировал консервные заводы для рыбной и плодоовощной промышленности. Здесь вредительство заключалось в том, что запроектированная мощность заводов была менее предельно возможной. «Мною запроектирован консервный завод в Ингушетии на 3–4 миллиона банок против возможных 9—10 миллионов банок в год; тоже в Дербент запроектировал на 12–14 миллионов банок, а сырьевая база позволяла проектировать 30 миллионов банок; Адыгейского на 7 миллионов банок, а сырьевая база, за счет удлинения сезона (!), позволяла проектировать на 17–18 миллионов банок».