Записки военного врача - [9]

В пути до Черкасс, продолжавшемся трое суток, видели много налетов фашистской авиации и воздушных боев, во время которых нередко находили свою гибель «мессершмитты» и «юнкерсы». Несли потери и наши соколы. Перевес в численности самолетов еще оставался за врагом.

Когда подъезжали к Черкассам, стоял сплошной гул авиамоторов. Бомбили станцию, бомбили переправу через Днепр. Горели здания, слышалась частая пальба зениток. Но жизнь в городе, ставшем фронтовым, шла своим мужественным военным порядком. Начальник вокзала в соответствии с харьковской телеграммой немедленно выделил вагоны для нашего госпиталя. Подготовка к эвакуации завершилась. К 11 часам вечера все прибыли на вокзал. Последняя проверка — и эшелон тронулся в путь на левый берег Днепра.

По дороге случались непредвиденные остановки, не раз наш состав препровождали на запасные пути. Но стоило железнодорожникам узнать, что едет военный госпиталь, которому нужно принимать раненых, опять открывалась зеленая улица.

И вот мы оказались в Донбассе. Адрес, по которому следовали, изменился: вместо Свердловска — шахтерский городок Верхний Лисичанского района. На окраине городка ждало просторное здание школы. Осмотрели его с начальниками хирургических отделений и ведущим хирургом, распределили помещения. А там уже привезли госпитальное имущество. Навести полный порядок усердно помогали шефы — рабочие содового завода с женами, детьми. Они старательно вытерли пыль, вымыли полы, окна, сделали светомаскировку. Из дому принесли цветы, зеркала. Их заботами во многих госпитальных помещениях воцарился совсем домашний дух, который успокаивал и утешал раненых да и всех нас: то было еще одно яркое выражение монолитной сплоченности советского фронта и тыла, патриотической активности нашего народа в военную невзгоду.

Тем временем в госпиталь начали поступать тяжелораненые с подоспевших военно-санитарных поездов. Их мыли в санпропускнике, постригали, одевали в чистое белье. Затем приступали к хирургической обработке, делали операции, переливали кровь, накладывали гипсовые повязки.

На очередной утренней конференции, которую я проводил, дежурный хирург сообщил, что в госпитале 46 тяжелораненых нуждаются в постоянном наблюдении и медицинской помощи. А врачей и медицинских сестер на всех не хватает.

В тот же день я съездил в горвоенкомат, просил поставить вопрос о мобилизации лучших хирургов местной больницы для обслуживания большого потока раненых, который начался в последние дни, — он нас просто захлестывает. Военком отложил ответ на следующий день, считая нужным, очевидно, посоветоваться с руководством области. Но уже вечером мне позвонили из Ворошиловграда: просьба удовлетворена, получим ведущего хирурга городской больницы В. Ф. Сергиевского и еще пятерых врачей, а также лучших медицинских сестер.

Утром следующего дпя, после пятиминутки, ведущий хирург доложил, что для эвакуации подготовлено 170 раненых. Это было очень важно, так как приближался фронт. Но несмотря ни на что, требовательность к состоянию эвакуируемых не снижалась. Опять на пятиминутке назывались фамилии нетранспортабельных раненых. Опять терапевт Нимеровская предъявляла претензии к тем врачам, которые невнимательно слушают легкие и сердце, забывают, что нужно лечить не только раны, но и раненого. Последовал острый разговор кое с кем в связи с обоснованной критикой методов их врачевания.

Во второй половине того же дня по просьбе хирурга В. Андросова осмотрел четырех раненых, подготовленных в его отделении к эвакуации. Их способность совершить благополучно более или менее длительный переезд внушала ему сомнения. Осмотрев их, пришел к выводу, что по отношению к двоим нет оснований для беспокойства. А вот остальных следует взять в перевязочную, чтобы одному укрепить гипсовую шину и тем самым устранить нестабильность обломков кости, а у второго проверить рану, чтобы узнать, не грозит ли опасность кровотечения. На том и порешили вместе с Андросовым.

Вечером на подошедших автобусах мы отправили почти что с комфортом раненых, от души пожелав им счастливого пути.

Назавтра приступило к работе медицинское подкрепление, мобилизованное по нашей просьбе в городской больнице. Старейший и опытный врач этой больницы Сергиевский стал главным хирургом госпиталя. Надо сказать, что его предшественник в этой должности был несколько моложе и тоже обладал немалым опытом, да вот воз главного хирурга, как говорится, не тянул. Мы откровенно поговорили с ним в связи с назначением Сергиевского, он с пониманием отнесся к изменению своего положения и успешно стал работать в ином, чем прежде, качестве.

В тот же день я был вызван в Ворошиловград. Здесь ждала меня большая радость. Как только я вошел в кабинет заведующего облздравотделом М. Соколовского, он встал из-за стола и вместо приветствия протянул мне какую-то бумагу, свернутую пополам, сказав:

— Поздравляю, ваша семья нашлась.

Это была телеграмма жены с Колбинского врачебного участка.

Чувства, охватившие меня, были понятны Соколовскому. После нескольких деловых вопросов о том, как разместился госпиталь, достаточно ли укомплектован кадрами, нет ли затруднений с медикаментами, питанием, на которые я ответил по существу, он позвонил моему непосредственному начальнику Б. Н. Ибрагимову, высказал свое мнение о работе госпиталя, сообщил, что нашлась моя семья, и добавил: