Записки военного врача - [29]

Стараясь успокоить Михаила Никифоровича, я улыбаясь заметил:

— Ничего, бог милостив…

— На то и надеюсь, — лукаво подмигнув, ответил профессор.

Наступил день отъезда главного хирурга. Первая половина его прошла в обходе ряда отделений, осмотре некоторых тяжелораненых и обстоятельных советах по поводу их лечения. Снова мы удивлялись врачебному чутью и знаниям Бурденко, его редкостному умению быстро проникать мыслью в суть любых последствий ранений, как бы сложны они ни были. Впрочем, теперь, после целой декады работы главного в эвакогоспитале № 3829, на глазах всех наших медиков, мы испытывали не столько удивление, следя за его блистательной работой, которую уже научились в какой-то мере анализировать, сколько гордость за работу, словно сами приложили к ней руки.

И конечно, вспоминая об этой декаде, получившей в нашем коллективе наименование «школа Бурденко», все заново поражались неиссякаемой энергии Николая Ниловича, его способностям, несмотря ни на что, продолжать необъятную научно-исследовательскую, хирургическую и организаторскую деятельность — и это в свои 67 лет…

Когда говорят о школе Бурденко, обычно подразумевают одно из двух оригинальных направлений, проложенных им в медицинской науке, нейрохирургическое или собственно хирургическое. Вместе с тем это и высокая школа гражданского достоинства, школа патриотизма, беззаветного служения нашему народу, социалистической Родине. Феноменальные достижения Николая Ниловича в ряде сложнейших и ответственнейших сфер человеческой деятельности на пользу народа стали возможными лишь благодаря тому, что его исполинский труд был озарен светом великих, гуманистических идей, впервые в истории претворенных в реальность на советской земле. То, как он трудился многие десятилетия, и особенно в период Великой Отечественной войны, было равнозначно подвигу, который останется вдохновляющим примером для наших потомков.

— Подвига тем более значительного, что он требовал не минутного напряжения, а постоянного, длился, по существу, целую жизнь, — добавил один из моих друзей, полковник медицинской службы К. Н. Шилов, с которым я поделился своими мыслями после отъезда главного.

Что ж, это было сказано по существу.

Среди многих воздушных налетов, которым подвергался город Калинин, один особенно запомнился. Вражеские самолеты поздним вечером появились с разных сторон. Видимо, желая породить панику, толкающую людей без надобности на улицы, они пронеслись над городом, паля из пулеметов, и только потом начали бросать бомбы. Но под огонь никто не бросился, люди стали спокойнее, сдержаннее. А противовоздушная оборона, окрепшая за последнее время, не дала противнику времени для маневров. На моих глазах вспыхнули два фашистских самолета, обрушившись с грузом наземь. От разрыва бомб вздрагивали госпитальные здания. Почти все тяжелораненые были к тому времени в подвальных бомбоубежищах. А в операционных и перевязочных продолжалась обычная работа. Там словно бы и не заметили, как налетели фашисты, как вскорости улетели, натолкнувшись на разящий огонь зениток.

Тотчас после отбоя позвонили с фронтового эвакопункта, осведомились, все ли в порядке, а затем сообщили, что утром к нам приезжает для инспектирования заместитель главного хирурга Красной Армии генерал-лейтенант медицинской службы Семен Семенович Гирголав.

Этот известный хирург-клиницист, профессор, возглавлявший одну из кафедр Военно-медицинской академии имени С. М. Кирова в Ленинграде, был крупным специалистом по наиболее сложным проблемам травматологии и ортопедии. Вскоре после нашей встречи, увидев, что я рассматриваю списки раненых, подготовленных к эвакуации в тыл, и выздоравливающих — к выписке в запасной полк, он задал свои первые деловые вопросы, которым, замечу, не было конца все семь дней его пребывания в госпитале.

Прежде всего Семен Семенович поинтересовался, сколько в процентном отношении раненых после пребывания в госпитале направляется в полк и сколько эвакуируется в тыл. Я ответил, что у нас эти пропорции неравнозначны и они не в пользу тех, кого отправляем в полк, потому что наш госпиталь для тяжелораненых. Основная масса их — с повреждением бедра и крупных суставов, есть и с другими комбинированными ранениями. Мы стремимся к резкому уменьшению инвалидности, увеличению количества восстановительных операций и спасению людям жизни. Далее я отметил, что многие из наших раненых страдают от разнообразных осложнений огнестрельных повреждений. Эти осложнения обычно возникают по дороге в госпиталь. Поэтому удельный вес выписываемых в полки незначителен. Легкораненым, собственно, не место в нашем госпитале, да вот при сортировке об этом порой забывают.

Когда мы расположились в комнате, отведенной для гостя, он, закурив, стал с увлечением говорить о предстоящем седьмом пленуме ученого медицинского совета при начальнике Главного военно-санитарного управления, где будут обсуждаться проблемы восстановительной хирургии.

— Это очень важный вопрос, правильное решение которого поможет быстрее поставить на ноги многих из тех, кто пострадал от вражеского оружия. Возможности восстановительной хирургии еще далеко не исчерпаны, мы только открываем их для себя.