Записки военного священника - [17]

Он очень обеспокоен нашей судьбой, ему будет значительно легче, если нас не будет здесь и он хочет иметь хоть какую-нибудь гарантию, вернее надежду, на наше спасение от надвинувшейся опасности. Поэтому он убедительно просит и приказывает мне немедленно, вместе со всем причтом, покинуть замок и взять направление на Мариенбад, где, по его мнению, мы имеем реальную надежду попасть на территорию, по его предположению в ближайшие дни занимаемую американскими войсками.

Кроме меня в школе в это время находился о. Николай П., ждавший напрасно назначения, но никогда не служивший со мной, предположительно из известной предосторожности, регент и псаломщик. Я вернулся к ним и сообщил о приказе начальника Школы. Весть о его распоряжении быстро разнеслась, т. к. канцелярия начала готовить соответствующие документы для проезда в Мариенбад. Но проезда никакого не было, ибо средства передвижения уже не работали и их вообще не имелось. После краткого обсуждения создавшегося положения, {55} мы решили идти пешком. Возник вопрос о церковном имуществе. При передвижении пешком унести его на себе было бы довольно трудно, или даже просто невозможно. Поэтому я взял с собой только то, что должен взять каждый священник при подобном положении. Я взял с собой запасные Св. Дары, антиминс, священные сосуды, напрестольное Евангелие, крест, облачение и в дополнение ряд небольших икон, а также несколько богослужебных книг. Мы уложили за малым исключением все это в большой чемодан. Он был достаточно тяжел и унести его было трудно. Тогда мой псаломщик где-то раздобыл ручной "ваген", т.е. небольшую тележку, употреблявшуюся местным населением для перевозки мелких предметов в домашнем быту и хозяйстве. Чемодан был поставлен на тележку и оказался как раз максимальной нагрузкой для этого транспортного средства.

Ранним весенним утром мы вышли из замка на совершенно пустынное шоссе, ведущее из Карлсбада в Мариенбад. Нас шло трое: о. Николай, псаломщик и я. Регент решил не идти с нами и решать свою судьбу совершенно самостоятельно. Я не возражал, ибо в создавшейся обстановке не имел на это ни малейшего морального права, т. к. самая маленькая ошибка могла повести к неисчислимым последствиям, вплоть до потери человеческой жизни. Перед нами лежал довольно длинный путь с весьма возможными неприятными неизвестными. Решать подобное "уравнение" я не брался.

Трудности в пути оказались большие. Мне это было ясно заранее. Но, кроме трудностей, которые, в конце концов, можно было преодолеть, были и весьма реальные опасности; среди них не последнее место занимала и перспектива попасть в советское окружение, ибо советские танковые подразделения, не встречая почти никакого сопротивления, надвигались с весьма солидной быстротой. Мне не хотелось обескураживать моих спутников и я на эту тему помалкивал, тщательно осматривая {56} местность и предупреждая моих спутников лишь о том, как им следует себя держать при встрече с немецкими патрулями или жандармерией. И то и другое в данной обстановке имело свое значение и, в зависимости от результатов подобных встреч во многом зависела и наша судьба.

Знаменитый "ваген" мы все везли по очереди. Но кроме "вагена" на нас были небольшие мешки с некоторыми убогими личными вещами и с более чем скромным запасом продуктов. Мы рассчитывали, что "ваген" докатится до Мариенбада. Но наш расчет оказался не совсем правильным. Приблизительно на половине пути лопнула задняя ось и наша повозочка покатилась под откос. К счастью, все обошлось благополучно, но это обстоятельство задержало нас в пути на два дня; найти в то время починочную мастерскую было не так то легко.

Трудно сейчас уже говорить о случавшемся в пути. Кроме поломки "вагена", нас два или три раза задерживали немецкие патрули, принимавшие нас за дезертиров, нам грозили чуть ли не расстрелом, но все кончалось благополучно после вмешательства немецких офицеров и осмотра чемодана, в котором находились только церковные вещи. Наоборот, после выяснения с кем они имеют дело, немцы становились вежливыми и даже оказывали нам содействие в смысле советов о дальнейшем продвижении на запад.

При мне была небольшая карта и я сразу же предложил моим спутникам не идти большими дорожными магистралями, где нас все время останавливали, а двигаться в обход, по небольшим дорогам. Мой совет оказался правильным. Даже при последнем задержании немецкий лейтенант посоветовал нам взять еще более глухую дорогу и не выходить на центральные. Мы шли какими-то проселками, хотя и находившимися в хорошем состоянии, часто пели церковные песнопения и даже подчас забыв {57} о той в полном смысле трагической обстановке и об опасном положении, в котором мы находились. В деревнях, через которые мы проходили, нам удавалось устроиться на ночлег, а иногда и кое-что перекусить. Через относительно небольшой промежуток времени мы подходили к Мариенбаду (Марианские Лазни). После неприятной и сложной канители с устройством в этом курорте, мы обнаружили в нем скопление русской эмиграции, бежавшей с востока и, в том числе, довольно большую группу православного духовенства с двумя архиереями. Эта группа объединилась вокруг совершенно очаровательной мариенбадской православной церкви, построенной еще до революции и отразившей в себе лучшие традиции нашего церковного зодчества.