Записки военного советника в Китае - [71]
17 марта бригада до Лиюйцзянсюя не дошла и заночевала в 8 км южнее, в Хаоюане, а 18 марта пополудни подошла к Сикэнсюю и заняла его.
Из всех донесении вытекало, что против бригады У Те-чэна стоят главные силы противника— до 10 тыс. солдат.
В непосредственной близости от постов противника было выставлено сторожевое охранение, один батальон занял господствующую высоту. Бояться превосходящих сил противника не было оснований. Всегда можно было отойти к главным силам по дороге на Ухуа. Но настроение у исполнявшего обязанности командира бригады — командира 1-го полка (сам У Те-чэн как начальник полиции Гуанчжоу в походе не участвовал) и у всего комсостава было неважное. Советник Зильберт не мог положиться на их стойкость и справедливо полагал, что паника среди начальства может быть опасней противника. А тут еще стали поступать сведения, что 800 вражеских солдат обошли бригаду слева, т. е. отрезали путь отступления, а справа противник пытается продвинуться к Лиюнцзянсюю. Зильберт вынужден был согласиться на отступление. Под прикрытием темноты бригада отошла к Лиюйцзянсюю, где выставила охранение и провела ночь и половину следующего дня.
19 марта бригада снова пошла к Сикэнсюю. Когда выяснилось, что противник уходит из Хэнбэйсюя, Зильберт предложил организовать преследование, но сочувствия не встретил. Утром 20 марта было получено донесение о том, что противник покинул Хэнбэйсюй. Бригада, следуя за ним, к 18 часам прибыла в Шуйчжай, где и заночевала. Соприкосновения с противником так и не произошло. У Хэнбэйсюя неприятельские войска занимали великолепную оборонительную позицию и, видимо, предполагали именно там встретить наши главные силы. Только этим можно объяснить пассивность противника при -встрече с бригадой У Те-чэна. Жители утверждали, что часть сил генерала Ли И-бяо отправилась на север, а остальные — на Шуйкоу—Мэйсянь.
В ночь с 20 на 21 марта Зильберт получил от меня письмо с просьбой перейти с бригадой в Хэкоусюй для совместных действий.
На Шуйкоу мы двинулись двумя колоннами: по правому берегу реки бригада У Те-чэиа, по левому берегу 1-й полк школы Вампу. Идти пришлось по размытой дороге под дождем. У Шуйкоу застали 6-й полк 1-й дивизии противника численностью около 600 человек, сбили его и к вечеру заняли город. Бригада У Те-чэна захватила в плен 28 солдат и одного офицера и заночевала в Шуйкоу, 1-й полк расположился в деревне на левом берегу реки.
Со второй .половины марта на юге Китая начались тропические ливни, которые тянутся целый месяц, а то и более.
Только теперь мы оценили зонты и широкополые соломенные шляпы китайских солдат. Только теперь мы поняли практический смысл устройства рисовых полей террасами на горных склонах. Нам стала понятна и необходимость сложной системы каналов искусственного орошения, созданной трудолюбивыми руками китайских крестьян. Вода с гор по желобам стекает на верхние террасы, а излишек по отверстиям в валах, ограждающих их. переходит вниз на следующий уровень. В конце сезона ливней отверстия в валах закрываются, вода задерживается на полях, а когда она больше не нужна, спускается вниз.
Мы условились с Зильбертом идти параллельно по берегам реки, чтобы не растягиваться по одной дороге. Ливни сорвали наши планы. Река, которая разделяла наши части, была так мелка, что, если бы не быстрое течение, ее, как говорится, могли куры вброд перейти. И вдруг на наших глазах она стала многоводной, свирепой и так поднялась, что мы практически оказались отрезанными друг от друга. Поэтому я попросил Зиль-берта быстрее переправиться на левый берег. Это оказалось весьма кстати: мы вскоре получили приказ идти на Снннин.
Накануне сезона ливней мне повезло: при перехвате донесения противника в качестве трофея взяли лошадь. Настоящую лошадь, а не пони! Генерал Хэ Ин-цинь обрадованно говорил мне: «Вот теперь» вы с лошадью». Как я уже рассказывал, у командира полка был пони. Несмотря на свой маленький рост, этот конек отличался буйным нравом: капризничал, ржал, землю рыл и даже на дыбы становился. Из деликатности (советники лошадей не имели) Хэ Ин-цинь им до сих пор не пользовался. Этим и объясняется радость генерала. Лошадь досталась мне после того, как мы отшагали в походе 700 км, а до конца его оставалось меньше 50.
У лошади не хватало одного глаза. Правое ухо, по-видимому, было посечено шашкой и висело, как сломанная ветка. На беду мы двигались горными тропами, которые узкими лентами петляли по карнизам глубоких ущелий. Обрыв был с той стороны, с какой у лошади не было глаза. Из-за ливней тропы стали скользкими, и я предпочел заканчивать поход, как начал, — «на своих двоих».
22 марта наш полк пришел в Синнин.
23 марта 2-й полк школы Вампу и 1-я бригада выступили на Гэшуган с задачей в дальнейшем продвигаться на Мэйсянь, преграждая противнику отход на север. На следующий день генерал Чэнь Мин-шу и командир 2-го полка сообщили, что утром противник прошел через Гэшуган на север. Наш 2-й полк прибыл туда только к вечеру. В результате «распорядительности» Чан Кай-ши противнику снова удалось без хлопот отойти из Снннина в провинцию Цзянси.
Граф Геннинг Фридрих фон-Бассевич (1680–1749) в продолжении целого ряда лет имел большое влияние на политические дела Севера, что давало ему возможность изобразить их в надлежащем свете и сообщить ключ к объяснению придворных тайн.Записки Бассевича вводят нас в самую середину Северной войны, когда Карл XII бездействовал в Бендерах, а полководцы его терпели поражения от русских. Перевес России был уже явный, но вместо решительных событий наступила неопределенная пора дипломатических сближений. Записки Бассевича именно тем преимущественно и важны, что излагают перед нами эту хитрую сеть договоров и сделок, которая разостлана была для уловления Петра Великого.Издание 1866 года, приведено к современной орфографии.
«Рассуждения о Греции» дают возможность получить общее впечатление об активности и целях российской политики в Греции в тот период. Оно складывается из описания действий российской миссии, их оценки, а также рекомендаций молодому греческому монарху.«Рассуждения о Греции» были написаны Персиани в 1835 году, когда он уже несколько лет находился в Греции и успел хорошо познакомиться с политической и экономической ситуацией в стране, обзавестись личными связями среди греческой политической элиты.Персиани решил составить обзор, оценивающий его деятельность, который, как он полагал, мог быть полезен лицам, определяющим российскую внешнюю политику в Греции.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.