Записки военного советника в Египте - [43]

В этот период в полку произошли важные изменения. Мистер Усэма получил звание «муккаддем» — подполковник, что повысило его авторитет не только в глазах подчиненных, но и в собственых. В другой полк ушел по неизвестным для меня причинам способный офицер накиб (капитан) Абдельазиз Гама. Перевели с повышением накиба Аделя Ширази, лучшего командира батареи. В 24 года он стал начальником штаба полка. Очень симпатичный, а главное грамотный и смелый офицер. Такие, как накиб Адель Ширази надежда и будущее египетской армии. Уехал еще один опытный командир батареи. Начальником штаба стал накиб Фавзи Сайд, его на должности начальника тыла сменил командир батареи старший лейтенант Ибрагим Хоррас. Командирами батареи стали молодые лейтенанты, правда, успевшие повоевать, но не набравшиеся опыта в командовании батареями. А пополнения офицеров не было. В батареях осталось по одному-два офицера. В таких условиях нам стало известно, что на 2 июля намечены учебно-боевые стрельбы на полигоне в Гардэге. Оставалось примерно неделя, и полк стал готовиться к стрельбам. Проверялась техника, ремонтировали автотранспорт. По плану каждой батарее отводился один день на перемещение и один день на стрельбы. Наши батареи должны были стрелять по четным числам. Но вдруг поступил приказ: стрельбы переносились на 6 июля. Это всех обрадовало, так как отведенного времени на подготовку, как всегда, не хватало. Как показало будущее, не хватило и дополнительных дней. Накануне выезда мистер Усэма собрал командиров батарей и подробно изложил план марша в Гордэгу. Выезд наметили на пять часов утра 5 июля 1971 года.

В три часа ночи к моей мэльге подошел тягач, и мы с Юрой в полнейшей темноте быстро собрали подготовленные с вечера вещи и уселись в кабину. Через несколько минут мы были на батарее. Натужно гудя моторами и ярко светя фарами, машины с пушками медленно выходили на асфальт и вытягивались в колонну.

Подсвечивая фонариком, я пошел проверять готовность батареи к маршу.

Бог мой, чему я научил офицеров и солдат! Ни один поезд не был готов к длинному пути. Все гремело, болталось и стучало. На крюках некоторых машин не было шплинтов. Прямо-таки печальное зрелище представляла кухня, которую на учения ни разу не выводили. Мало того, что она была грязной снаружи и внутри. Стучали крышки котлов и ящиков, гремели в котлах кастрюли, тарелки, бачки и половники. Пришлось водить вдоль колонны начальника штаба, начальника тыла и командира батареи.

— Сами не спите и противнику на том берегу залива не даете, выговаривал я им. — Там, наверное, тревогу объявили из-за нашей кухни.

Офицеры сердились, плевались и кричали на солдат. Колонна тронулась при ярком свете взошедшего солнца и сразу взяла хороший темп, превышающий нормативы примерно в два раза. Мне с Юрой пришлось ехать в середине колонны, скорее в роли пассажира, чем в роли советника. Мои попытки заставить хоть своего шофера ехать медленней ни к чему не привели. Он мотал головой и на мои доводы отвечал:

— Мущ мумкен. Нельзя. Калабудж. Арест, тюрьма, — при этом бросал руль и складывал руки так, будто на них уже наручники.

Столь красноречивый жест охлаждал мой пыл и возмущение. Я оглянулся назад и не увидел второй половины батареи. Только пушка за нашей машиной виляла задом на всю ширину дороги. Примерно через час такой гонки головная машина остановилась.

Я пошел в голову колонны к мистеру Ибрагиму Хоррасу, назначенному старшим.

— Ты назад оглядываешься? — спросил я его как можно спокойней. — Половину батареи потерял.

— Ле? Почему? Сува аэриз тари, водители знают дорогу, — ответил он.

— Но ведь это же батарея. Она должна идти в одной колонне.

Действительно, не прошло и часа, как отставшие машины подошли. Оказалось, что две машины заглохли вскоре после начала движения, а остальные стали помогать. Я напомнил мистеру Ибрагиму о порядке вождения колонн и предупредил, чтобы скорость не превышала 40 километров в час.

— Тамам, порядок, мистер Василий, — ответил мистер Ибрагим и начался второй этап гонки. Когда на горизонте показалась Гордага, головная машина остановилась снова. Я опять подошел к мистеру Ибрагиму.

— Куда ты так спешишь? — спросил я его.

— Мы поздно выехали. Это нехорошо.

— Действительно нехорошо. Но если ты придешь на полигон один, тоже будет нехорошо.

— Мы подождем все машины, и вся батарея будет вместе.

— Это будет правильно, — вздохнул я с облегчением.

На этот раз долго ждать не пришлось. Все машины на большой скорости подошли и пристроились в хвост колонны.

Я прошел вдоль колонны, проверил крепления, ступицы колес. Заставил слезть с кузовов командиров орудий и со мной осматривать технику.

— Можно ехать, — сказал я мистеру Ибрагиму, вернувшись в голову колонны.

— Нельзя, мистер Василий.

— Почему?

— Сейчас будем пить чай.

К нам с подносом шел солдат с горячим чаем в стаканах.

— Но мы поздно выехали. У нас нет времени, — напомнил я мистеру Ибрагиму. — Ехать осталось совсем немного. Вот она, Гордага!

— Мы быстро ехали. Теперь у нас есть время пить чай. Рано приехать в Гордагу нехорошо.

Я посмотрел вокруг. Солдаты оживленно разговаривая, расстилали в тени машин одеяла, раскладывали лепешки, копались в сумках.