Записки военного контрразведчика - [24]

Несмотря на настоятельные рекомендации особого отдела армии о согласовании всех вопросов по обмену попавших в плен военнослужащих, имел место случай самовольных, непрофессиональных действий. Это было в Джелалабаде. Особый отдел бригады вместе с командованием решили сами освободить своего солдата, накануне захваченного бандитами, не поставив в известность особый отдел армии. Через местного жителя, оказавшегося агентом мятежников, они согласились с предложением бандитов направить к месту встречи солдата якобы для уточнения порядка обмена. Место встречи контролировалось нашим снайпером. В ходе разговора мятежник отвлек нашего воина в сторону на несколько метров, и оба они исчезли из поля зрения снайпера. Потребовались усилия местных органов МГБ, старейшины кишлака, где скрылись бандиты, и его блокада подразделениями бригады. Это произошло довольно быстро, душманам не дали уйти, поскольку гарнизон был рядом. Солдаты были возвращены.

Слева направо: сотрудник особого отдела Ю.М. Очкин, начальник военной контрразведки афганской пехотной дивизии, М.Я. Овсеенко, начальник особого отдела мотострелковой бригады. Снимок сделан за пять часов до гибели Очкина. Джелалабад, 12 сентября 1982 г. (Из архива М.Я. Овсеенко)

У военнослужащих, совершивших дезертирство из своих частей, дальнейшая жизнь складывалась, как правило, не совсем так или совсем не так, как они мечтали. Примеров достаточно, однако я хочу привести один из них, касающийся рядовых Ковальчука и Головина, самовольно оставивших свою часть 29 июня 1982 г. Привожу текст интервью, взятого у Ковальчука в конце 1984 г. корреспондентом журнала «Посев» (НТС) В. Рыбаковым:

«…решили мы вместе с Головиным бежать, не верили, что афганцы убивают добровольно ушедших из армии. Думали, что с помощью афганцев доберемся до Пакистана, а оттуда – до демократии, на Запад. Стали деньги собирать. Бежали, нашли афганцев, притворились казахами, в общем, мусульманами – на всякий случай. А они: «Дадим вам жен и воевать против русских будете!» А я им: «Не хочу воевать больше. Ни за советских, ни против. Я против войны, не хочу, чтобы война была».

Не поняли они. Полтора года мы у афганцев были. Пытались бежать. Ловили нас, сажали, после снова давали очень относительную свободу передвижения».

Вопрос: трудно было?

«Трудно. Раз у афганцев пропал пистолет. Сразу подумали, что мы украли. И долго били. Поднимешь крышку кастрюли: «А, ты хочешь нас отравить!» Снова бьют. Били за сорванное яблоко. Погладишь собаку – не подходи, потому что погладить собаку – все равно что погладить свинью – осквернение. Мы и отчаялись. Хотели убежать. Часового молотком оглушили. Поймали, били пощечинами по двести раз. А после посадили на цепь. Второй раз пытались бежать. На этот раз ударили часового ложкой в ухо. Когда поймали, били уже железными, от кровати, прутьями. Нас не убили только потому, что был приказ – не убивать.

Мы поняли, что убежать невозможно. Да и куда без документов, без ничего? Осталось только одно – ждать и надеяться! Но если в этом году вы не сможете нас спасти, то не вижу впереди ничего для нас, кроме смерти. Возможно, самоубийства».

Любопытна в конце интервью заметка под рубрикой «От редакции»:

«…В прошлом году корреспонденты «Посева» Ю. Миллер и В. Рыбаков передали компетентным властям ФРГ письменную просьбу Ковальчука и Головина о предоставлении им политического убежища. Мы надеемся, что Ковальчук и Головин будут на свободе. Во всяком случае, мы сделали для этого все, что было в наших силах. К сожалению, в работе по спасению бывших советских военнослужащих в Афганистане наши сотрудники натолкнулись на враждебные действия – даже со стороны представителей некоторых эмигрантских организаций».

Рядовой Головин в афганском плену

Прошло более двух лет со времени дезертирства Ковальчука и Головина. Не помогли им те, на кого они надеялись. Все их эфемерные мечты обернулись безысходным состоянием. К тому же Головин стал безнадежно больным – у него был гепатит – и превратился в неизлечимого наркомана. На фотографии из этого же журнала видны выпирающие ребра, а в глазах тоска и близость смерти (эта запись сделана в Кабуле в начале 1987 г.).

В 90-х годах в некоторых СМИ стали появляться публикации о причастности к выводу из банд наших военнослужащих отдельных журналистов и общественных организаций. Это не соответствует действительности. Единственной организацией, к услугам которой прибегал особый отдел Армии, был Международный Красный Крест перед очередной командировкой их сотрудников в Пакистан. Специальное подразделение всегда тщательно готовило для них соответствующие документы, однако, к сожалению, все их добрые намерения оказывались безрезультатными.

В настоящее время широким спектром вопросов в отношении воинов-афганцев, в том числе проходящих по списку без вести пропавших, занимается Комитет по делам воинов-интернационалистов при Совете глав правительств СНГ под руководством ветерана боевых действий Героя Советского Союза Руслана Султановича Аушева.

НИКАКОГО ВОЗМЕЗДИЯ ЗА ОБЕЗОБРАЖЕННЫЕ ТРУПЫ СОВЕТСКИХ СОЛДАТ

Как ни тяжело было видеть и психологически переносить результаты бесчеловечных поступков радикальных исламистов: истерзанные до неузнаваемости трупы павших в боях советских военнослужащих, наши офицеры всегда старались сдерживать себя: не поддаваться чувству мести, а владеть собой, чтобы в подобных ситуациях принимать взвешенные решения.