Записки судового врача - [12]

Лауритц распахнул дверь каюты… И его с головы до ног окатило водой. Он не успел не то, что приготовиться к такой неожиданности, а даже сообразить, что произошло. Поэтому так и застыл на несколько секунд с рукой на дверной ручке, тупо уставившись в пространство перед собой и отфыркиваясь, как мокрый еж. Машинально облизнувшись, Ларри почувствовал на губах солоновато-йодистый привкус морской воды, обычной воды из-за борта — довольно гуманный выбор. А, подняв глаза, он увидел болтающееся над притолокой пустое перевернутое ведро. Опять же — сама забота и внимание: посудину предусмотрительно закрепили веревкой так, чтобы она не упала судовому врачу на голову… Хотя, будь лекарь немного повыше ростом, он все равно рисковал бы получить по лбу.

Сразу решив в уме дилемму — вернуться ли в лазарет и быстренько переодеться или все же сразу выйти «на люди» и воочию полюбоваться на авторов сей оригинальнейшей шутки, пока ее эффект не ослабел, молодой человек выбрал второй вариант. Для того чтобы попасть на верхнюю палубу, ему пришлось преодолеть всего несколько ступенек, а там уж, как и ожидалось, он был встречен дружным, но сдержанным хохотом, будто в конюшне каждая лошадь тихонько ржала в своем стойле, деловито уткнувшись мордой в торбу с овсом.

— Доброе утро, сэр доктор! — громко и радостно поздоровался юнга — мальчишка лет двенадцати-тринадцати с короткими всклокоченными волосами и щербатой улыбкой до ушей. Этот паренек сидел как раз неподалеку от лазарета, видимо, на страже, а в качестве оружия у этого почетного караульного были швабра и тряпка наперевес. Сразу понятно, кто тут и от каких обязанностей отлынивал…

— Добрейшее, — проговорил Ларри, почти что невозмутимо снимая треуголку, сливая из нее воду, как из затейливого чайника, и снова водружая головной убор на свою кудрявую макушку, — ах, юнга, мой юный друг… Луис, если я не ошибаюсь?

— Ну да, верно, Луис. Можно просто Луи, — спокойно и даже приветливо ответил парнишка, будто ничего необычного с лекарем не случилось.

— Луи… Мне кажется, или ты должен был сейчас где-то прибираться?

— Ага. На камбузе.

— Насколько я успел изучить расположение отсеков на флейте, камбуз никак не мог очутиться рядом с лазаретом.

— Так я это… Ждал, пока ведро освободится, — Луис не сдержался и прыснул со смеху.

— Ах, вот оно что… — Ларри же был на удивление серьезен и даже, если это выражение применимо к его доброй физиономии, на редкость мрачен, — как сразу я не догадался — и чему меня только в университете учили… А ты не думал, Луи, что с судовым врачом лучше не ссориться?

— В смысле?.. Сэр доктор, я, как бы, не хочу с вами ссориться.

— Это очень правильное решение, мой юный, умный, но не слишком сообразительный друг! — менторским тоном начал судовой врач, кладя юнге руку на плечо и направляясь с ним вдоль палубы, чтобы его маленькую, но очень поучительную историю услышали и некоторые особо веселящиеся матросы, — потому что кто же еще, как не единственный доктор на корабле, сможет спасти тебя в случае внезапной болезни?.. А Страшные Неизлечимые Болезни обычно чаще и внезапнее всего настигают именно дурно воспитанных мальчиков, примерно… Сколько тебе лет?

— Тринадцать.

— … примерно тринадцати лет. Потому что они обычно редко моются, едят гадость всякую, а пьют — еще худшую и не слишком внимательно слушают советы старших…

— Извините… — пролепетал паренек. Он сам только что осознал свою большую ошибку и проникся серьезностью ситуации, но исправлять что-либо было поздно. — Я же не со зла, чесслово, сэр! Мы просто всегда устраиваем какой-нибудь маленький розыгрыш для новичков… Ну это же просто обычная веселая шутка, и совсем не обидная… Вы ведь не обиделись?..

— Нет, что ты, ни капельки не обиделся. Я не мог не оценить твой тонкий и изысканный юмор.

— А я что — я ничего! Меня просто попросили… — мальчик опасливо покосился по сторонам, не собираясь тут же закладывать режиссера и сценариста этого спектакля, — мне вообще, если хотите знать, предлагали прокрасться тайком к вам в каюту и сапоги к полу приклеить. Но я наотрез отказался… — тут Луи сделал небольшую паузу, но доктор не успел его похвалить за какое-никакое благородство и моральные принципы, поскольку парнишка тут же продолжил, — … потому что всегда боялся всех этих лекарских штучек…

Скандальное расследование происшествия можно было проводить еще долго, если бы этих двоих не почтила своим присутствием спустившаяся с капитанского мостика мадам Шивилла собственной персоной. Выглядела она такой свежей и бодрой, будто и не поднималась ни свет, ни заря, а отдых для нее был не необходимостью, а скорее формальностью, приятным, но вовсе необязательным дополнением рабочих будней… В глазах ее был лед, в волосах — огонь, а на лице написан скепсис.

— Доктор Траинен, — строго произнесла молодая женщина тоном учительницы, заставшей ученика за натиранием школьной доски воском, — да вы, неужто, уже успели выпасть за борт?

— Никак нет, мадам капитан, — пробормотал врач, стушевавшись и продолжая аналогию с нашкодившим школяром.

— А что же тогда? Что-то случилось?

— Ничего не случилось, мадам капитан, все в полном порядке.