Записки строителя - [29]

22. Ходы сообщения на некоторых сооружениях, вместо того чтобы быть направленными в тыл, в ближайшую лощину, направлены в сторону, без выхода в низину (48 ПУ).

23. Работы по укреплению рубежа ведутся без учета важности того или иного участка или направления.

24. Ложные сооружения, как правило, нигде не возводятся.

Предлагается учесть все указанные недочеты. Начальникам строительства, главным инженерам, начальникам участков проверять все работы, исправляя в случае необходимости все ошибки тут же на месте.

Настоящее указание немедленно размножить и вручить под расписку всем начальникам участков и прорабам.

Предупреждаем, что в случае повторения указанных ошибок ссылки на неправильность рекогносцировки и разбивки приняты во внимание не будут и виновные работники ПСУ (полевое строительное управление. — А. К.) будут нести суровую ответственность.

Начальник 5 управления ГУОБРа

бригинженер  К о м а р о в с к и й

Представитель ГВИУ КА

бригинженер  Ш п е р к[5].

Подобные конкретные технические директивы и установленный контроль за их выполнением позволяли избежать многих ошибок при сооружении рубежей и создать линию обороны, соответствующую заданиям и военно-инженерным законам. Хотелось бы еще раз подчеркнуть, что весь инженерно-технический состав наших подразделений и штаба работал самоотверженно, буквально дни и ночи, учился, накапливал опыт, стремясь как можно скорее и лучше решить поставленные задачи.

При безусловном превосходстве в первый период войны немецкой авиации потери у строителей рубежей бывали почти каждый день. Особенно тяжелы они были у станции Алексеевка. Там попали под жестокую бомбежку эшелоны студентов Харьковского медицинского института, приехавших на стройку. Крайне осложняло нашу работу то, что мы не получали своевременно точных данных о нахождении врага. Только поэтому одно из наших подразделений, работавшее в верхней (считая по течению Днепра) части нашего рубежа, было отсечено немцами, и большинство вольнонаемных работников были угнаны в Германию. Все это привело нас к необходимости на участках, наиболее близких к фронту, выставить свою разведку на автомашинах, почти невооруженную, но все же позволявшую нам как-то ориентироваться в положении дел на близлежащих участках фронта.

Уже тогда практика оборонительного строительства по весьма протяженному фронту подтвердила исключительную важность надежной бесперебойной связи частей со штабами и между собой. К сожалению, такой оперативной связи в первые месяцы строительства у нас не было.

Неожиданно тяжелым бременем для нас стали… экскаваторы, которые присылали нам с оставленных строек. Эти машины было очень трудно доставить к месту работ от железнодорожных станций, они обладали очень малой мобильностью. Для экскаваторов, работавших на дизельном топливе, невозможно было получить горючее. К тому же гитлеровцы, постоянно следившие за нашим строительством с воздуха, нещадно бомбили и станции разгрузки экскаваторов, и точки их работы, принимая, видимо, экскаваторы за тяжелые орудия или же стремясь сорвать оборонительные работы. Наши телеграфные мольбы о прекращении отгрузки этих не нужных в данной обстановке машин долгое время воспринимались как «антимеханизаторские настроения».

С конца августа до середины октября 1941 г. удалось выполнить значительную часть работ по сооружению противотанковых рвов и других препятствий. Но военная обстановка на фронтах складывалась не в нашу пользу. И в октябре пришлось резко сузить фронт строительства на Южном и Юго-Западном фронтах. Основные усилия концентрировались на создании оборонительных рубежей вокруг Харькова и частично вокруг г. Сталино. Строительство харьковских рубежей удалось завершить полностью, и они сыграли определенную роль в оборонительных боях Красной Армии. Но по приказу Ставки Верховного Главнокомандования Харьков был оставлен нашими войсками. Немцы входили в город с одной стороны, а наше Управление оборонительных работ в то же время выезжало с другой. Двигались на Старобельск, имея новое задание — строительство оборонительных рубежей по рекам Дон, Медведица, то есть рубежей, прикрывающих Сталинград. Подразделения и имущество перебазировались целиком на нашем автотранспорте.

В начале ноября 1941 г. я был вызван в Наркомат обороны для уточнения схемы новых рубежей. Полет в Москву был очень трудным. Всю дорогу пришлось сидеть согнувшись в переднем холодном отсеке бомбардировщика. Настроение было тревожным. Ведь фашистские полчища были уже на ближних подступах к столице! Как она выглядит, Москва, объявленная на осадном положении?

Что и говорить, трудные дни переживали в то время москвичи. Форсировалась эвакуация важнейших учреждений и предприятий, вывозились женщины и дети. Город был суров и подтянут по-фронтовому. Идущие на передовую колонны войск и добровольческих батальонов, противотанковые заграждения на перекрестках и огневые точки, зенитные установки на крышах, аэростаты в ночном небе Москвы — во всем чувствовалась сжатая в кулак воля сотен тысяч людей, готовых дать сокрушительный отпор жестокому и наглому врагу. Эти два дня в столице, предельно загруженные делами, запечатлелись в памяти навсегда. Они словно дали дополнительный заряд бодрости и энергии.