Записки степняка - [219]
В письме к отцу от 5 ноября 1881 года Эртель спрашивает: "Как вам понравился мой «Земец»… В нем я взял некоторые черты у Демшинского гласного Александра Иваныча" (ф. 349, папка X, ед. хр. 24).
В этом рассказе Эртелю удалось показать реакционный характер института земских гласных в дореволюционной России, который определялся составом гласных. Трудящееся население устранялось от выборов — гласные избирались землевладельцами, лицами, имевшими недвижимость.
Современники оценили не только типичность образа гласного Онисима, созданного Эртелем, но и другие достоинства рассказа «Земец», в частности поэтическое изображение русской природы. Мастерство Эртеля как пейзажиста отмечали все, кто писал о нем, говорили об этом Чехов и Короленко. Восторженную оценку умения Эртеля увидеть и передать "живую природу" мы находим в отзыве редактора журнала "Русское богатство" Н. Ф. Бажина, в его письме, в котором он благодарит Эртеля за присылку в журнал рассказа «Земец»: "Земец" — хорошенькая вещица. Я так мало люблю описания природы, что обыкновенно пропускаю их везде, где бы они мне ни попались, но у вас в «Земце» они совсем другая статья: они до такой степени превос-{579}ходны, что даже мало походят на описание… Кажется, что как будто бы сам едешь в степи и видишь и слышишь все, что в ней совершается, и дышишь вовсе не комнатным поганым воздухом, а тем, степным… Говорят, что у кого-то еще из наших писателей есть хорошие описания природы, — я не знаю; красивые есть, это точно, но живую природу, перенесенную на страницы книги, я увидал только у вас…" (ф. 349, папка XI, № 9/1-4).
XI. Криворожье
Рассказ был написан 16 марта 1881 года в Усмани. В списке "Предполагаемых очерков из "Записок Степняка" Эртель отметил под XXVI номером рассказ, названный им тогда "Мельник и мельничиха", и указал, на реальные прототипы героев рассказа: "Дм[итрий] Федорович] Скляднев и Ольг[а] Мих[айловна] Гостеева". В качество примечания Эртель отметил: "Это можно разделить на два очерка: «Мельничиха» и "Дубоватская мельница". Но, как мы видим, Эртель впоследствии отказался от этого разделения и в «Криворожье» вывел типы «хищников» — мельника и мельничихи.
В редакции "Вестника Европы" рассказ «Криворожье» был встречен положительно. "Все три последние ваши рассказа, — писал 27 апреля 1881 года Пыпин Эртелю, — очень характерны — и мельник в Криворожье, с супругой-стервой, одаренной славянофильским красноречием; и Жолтиков, и Поплешка. Все три — ко времени…" (ф. 349, папка XVII, № 8).
XII. Жолтиков
В журнале "Вестник Европы" рассказ был напечатан с посвящением И. С. Тургеневу. В отдельном издании посвящение было снято.
Рассказ был написан в Усмани; в своей записной книжке Эртель помечает дату его написания — 1881 год, 30 марта. В архиве Эртеля сохранились черновые наброски, из которых мы узнаем, что первоначальное название рассказа было «Почившие» и имя героя было иным. Вот как начинался рассказ: "Когда мне случилось однажды вместо хутора прозимовать в одном уездном городке, с особенным удовольствием узнал я, что хозяин мой Ва-вила Агафоныч, по-уличному «Пехтерь», человек почивший, или, {580} по-западному, «рантьер» (ф. 349, папка 1, ед. хр. 4/к). Потом Эртель отбросил это начало, остановившись на знакомом нам по печатному тексту, и изменил имя героя. В редакцию "Вестника Европы" рассказ был послан под названием "Oxalis tropaeloides".
Рассказ о русском «рантье», о человеке-паразите, живущем на доходы от ценных бумаг, понравился А. Н. Пыпину. Но название рассказа вызвало его возражение. Судя по письму Пыпина к Эртелю от 27 апреля 1881 года, мы можем говорить о том, что Эртель переменил заглавие "Oxalis tropaeloides" на «Жолтиков», в соответствии с желанием А. Н. Пыпина.
В. И. Ленин в своем труде "Империализм, как высшая стадия капитализма" в VIII главе "Паразитизм и загнивание капитализма" писал: "Империализм есть громадное скопление в немногих странах денежного капитала… Отсюда необычайный рост класса или, вернее, слоя рантье, т. е. лиц, живущих "стрижкой купонов", — лиц, совершенно отделенных от участия в каком бы то ни было предприятии, — лиц, профессией которых является праздность" (В. И. Ленин. Сочинения, т. 22, стр. 263).
Рост числа рантье является одним из признаков загнивания, паразитизма капитализма. Нарисовав образ русского «рантье» Жолтикова, Эртель следует за Салтыковым-Щедриным, который в своих "Благонамеренных речах" показал эволюцию «чумазого» Осипа Ивановича Дерунова от владельца небольшого постоялого двора к финансисту, живущему стрижкой купонов.
XIII. Поплешка
Рассказ написан в Усмани 2 апреля 1881 года. Очень лаконичный, экономный по форме, с необычайной выразительностью рисующий трагическую судьбу русского крестьянина-бедняка в пореформенный период, он может быть назван одним из лучших рассказов Эртеля. Не случайно А. Н. Пыпин, высказывая Эртелю ряд своих критических замечаний по поводу некоторых его рассказов, написал: "О «Поплешке» ничего не имею сказать, кроме того, что он мне очень понравился". Чтобы не ослаблять впечатления, которое мог произвести рассказ на читателей, Пыпин хотел даже напечатать «Поплешку» в июньской книжке "Вестника Европы", не соединяя его с другим рассказом Эртеля. Пыпин писал Эртелю: "Он очень оригинален и самой своей короткостью и одинокостью тем больше остановит на себе внимание" (ф. 349, папка XVII, ед. хр. 8, письмо от 27 апреля {581} 1881 года). По-видимому, Эртель не захотел менять нумерацию рассказов (Пыпин предлагал в этом случае тринадцатый номер рассказа переменить на двенадцатый), и «Поплешка» был все же напечатан в июльской книжке, вместе с «Жолтиковым».
«…превозмогающим принципом был у него один: внесть в заскорузлую мужицкую душу идею порядка, черствого и сухого, как старая пятикопеечная булка, и посвятить этого мужика в очаровательные секреты культуры…».
«И стал с этих пор скучать Ермил. Возьмет ли метлу в руки, примется ли жеребца хозяйского чистить; начнет ли сугробы сгребать – не лежит его душа к работе. Поужинает, заляжет спать на печь, и тепло ему и сытно, а не спокойно у него в мыслях. Представляется ему – едут они с купцом по дороге, поле белое, небо белое; полозья визжат, вешки по сторонам натыканы, а купец запахнул шубу, и из-за шубы бумажник у него оттопырился. Люди храп подымут, на дворе петухи закричат, в соборе к утрене ударят, а Ермил все вертится с бока на бок.
«Есть у меня статский советник знакомый. Имя ему громкое – Гермоген; фамилия – даже историческая в некотором роде – Пожарский. Ко всему к этому, он крупный помещик и, как сам говорит, до самоотвержения любит мужичка.О, любовь эта причинила много хлопот статскому советнику Гермогену…».
«– А поедемте-ка мы с вами в Криворожье, – сказал мне однажды сосед мой, Семен Андреич Гундриков, – есть там у меня мельник знакомый, человек, я вам скажу, скотоподобнейший! Так вот к мельнику к этому…».
«С шестьдесят первого года нелюдимость Аристарха Алексеича перешла даже в некоторую мрачность. Он почему-то возмечтал, напустил на себя великую важность и спесь, за что и получил от соседних мужиков прозвание «барина Листарки»…
«Мужик допахал полосу; перевернул кверху сошниками соху, посмотрел из-под руки на закат, обратясь к востоку медленно и размашисто перекрестился, ласково огладил тяжело дышавшую кобылу, и, с усилием взвалившись на нее верхом, поехал по меже к поселку…».
Михаил Михайлович Пришвин (1873-1954) - русский писатель и публицист, по словам современников, соединивший человека и природу простой сердечной мыслью. В своих путешествиях по Русскому Северу Пришвин знакомился с бытом и речью северян, записывал сказы, передавая их в своеобразной форме путевых очерков. О начале своего писательства Пришвин вспоминает так: "Поездка всего на один месяц в Олонецкую губернию, я написал просто виденное - и вышла книга "В краю непуганых птиц", за которую меня настоящие ученые произвели в этнографы, не представляя даже себе всю глубину моего невежества в этой науке".
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Короткий рассказ от автора «Зеркала для героя». Рассказ из жизни заводской спортивной команды велосипедных гонщиков. Важный разговор накануне городской командной гонки, семейная жизнь, мешающая спорту. Самый молодой член команды, но в то же время капитан маленького и дружного коллектива решает выиграть, несмотря на то, что дома у них бранятся жены, не пускают после сегодняшнего поражения тренироваться, а соседи подзуживают и что надо огород копать, и дочку в пионерский лагерь везти, и надо у домны стоять.
Эмоциональный настрой лирики Мандельштама преисполнен тем, что критики называли «душевной неуютностью». И акцентированная простота повседневных мелочей, из которых он выстраивал свою поэтическую реальность, лишь подчеркивает тоску и беспокойство незаурядного человека, которому выпало на долю жить в «перевернутом мире». В это издание вошли как хорошо знакомые, так и менее известные широкому кругу читателей стихи русского поэта. Оно включает прижизненные поэтические сборники автора («Камень», «Tristia», «Стихи 1921–1925»), стихи 1930–1937 годов, объединенные хронологически, а также стихотворения, не вошедшие в собрания. Помимо стихотворений, в книгу вошли автобиографическая проза и статьи: «Шум времени», «Путешествие в Армению», «Письмо о русской поэзии», «Литературная Москва» и др.
«Это старая история, которая вечно… Впрочем, я должен оговориться: она не только может быть „вечно… новою“, но и не может – я глубоко убежден в этом – даже повториться в наше время…».