Записки Степной Волчицы - [29]

Ночное небо уже совершенно потемнело. Маленькая и прозрачная, словно слеза, луна сиротливо отсвечивала среди крупных, хищных звезд. Немногочисленные пассажиры, сошедшие вместе со мной с электрички, неслышно, словно ежи, расползлись в ночь и исчезли за заборами. Городок и дачные поселки погрузились в синеватый августовский туман. Лишь кое-где светились окошки. Я едва волочила ноги. Живот скрутило так, как будто разом воспалились все мои застарелые кисты, швы и спайки. Про боль в виске я уж и не говорю… Вдруг наискосок за глухими лотками рыночной площади, стал выкручиваться знакомый переулок. Фонарные столбы разгибались, словно кто-то принялся считать на пальцах. Я увидела разбитые тротуары, мостовую, а также опутанную листвой старую чугунную ограду. Мне сразу припомнились слова рыжей бабы-лотошницы: «Если невтерпеж, приходите попозже…» В глубине переулка ярко и пестро вспыхнула вывеску заведения «ВСЕ СВОИ». Не раздумывая ни мгновенья, я бросилась туда.

У входа в заведение было припарковано десятка полтора автомобилей, в том числе весьма шикарных иномарок. Дверь в ресторанчик широко распахнута, но, пролетев по инерции до порога, я испуганно остановилась. Из забитого народом зальчика гремела музыка. Особенно меня впечатлило, что швейцар, который днем был одет в выцветшую и довольно поношенную униформу, теперь наряжен в костюм с серебряными галунами и аксельбантами, похожий на маршальский мундир. Чуть приподняв фуражку и улыбнувшись так, словно мы были знакомы сто лет, он галантно молвил:

— Прошу вас, дама, здесь все свои…

— Благодарю вас, — запыхавшись, пробормотала я и, втянув голову в плечи, робко шагнула внутрь.

Публика подобралась самая разношерстная. Стриженные под полубокс молодые бандиты, одетые, словно олимпийская сборная, в спортивные костюмы и кроссовки, их расфуфыренные подруги, совсем девчонки, юноши в дорогих и изящных легких костюмах и туфлях, по виду мелкие менеджеры, кавказцы в кожаных пиджаках при золотых цепях, респектабельного вида седовласые пожилые дядки. Затесалось даже несколько явных дачников — загорелые, в шортах и футболках. Но больше всего, как мне показалось, было дачниц постбальзаковского возраста, вроде меня. Словом, яблоку негде упасть. В первый момент у меня даже возникло чувство, что тут какое-то недоразумение, что я пробралась сюда «без билета», и меня сейчас за шкирку выбросят на улицу. Однако никто не обратил на меня никакого внимания. Я стала протискиваться между столиками к бару, где, впрочем, тоже не было ни одного свободного места, — я решила глотнуть минералки, прежде чем продолжить свой скорбный маршрут к конечному пункту назначения — оврагам за мусорной свалкой. Тут мой взгляд упал на красивого молодого человека в серых джинсах, желто-красной английской тенниске и мягких замшевых мокасинах, который сидел нога на ногу в углу за столиком у стены. Белокурый, необычайно аккуратно подстриженный, и с крохотной булавкой в левой мочке уха. Он открыто и весело смотрел мне прямо в глаза. Вдруг он привстал и, приглашая, приветливо помахал рукой. Я увидела, что рядом с ним есть свободный стул.

— Можно я присяду? — прошептала я одним губами.

— Сделайте одолжение, — усмехнулся он, но, присмотревшись ко мне повнимательнее, сочувственно покачал белокурой головой и предупредительно придвинул мне стул со словами: — Как это вас сюда занесло?

— Да, — раздавлено кивнула я, зачем-то взглянув на свои наручные часики, — вообще-то мне уже положено быть совсем в другом месте…

Он чуть прищурился, в его голубых глазах мелькнуло понимание и озабоченность. Но уже через секунду он снова весело улыбнулся и негромким бархатистым голосом, от которого на меня так славно веяло безмятежностью молодости, произнес:

— О, женщины, забегут на огонек, хотя знают, что должны спешить в другое место!

— Честно говоря, я предпочла бы там вообще не оказываться…

— Ну так, в чем же дело, оставайтесь здесь! Только сначала отправляйтесь в дамскую комнату, почистите перышки, припудрите носик. — Он протянул руку и поправил на моем лбу прядку волос. — А я пока закажу вам что-нибудь выпить. Как насчет шампанского?

— Лучше просто белого сухого, — смущенно пробормотала я и, поспешно порывшись в сумочке, положила на стол деньги.

Чуть приподняв бровь, он продолжал рассматривать меня — не то покровительственно, не насмешливо. Мои босоножки успели запылиться, а блузка и юбка и подавно превратились в тряпки.

— Ну и видок! Непохоже, что вы собирались в ресторан…

Покраснев до ушей, я развернулась и пулей вылетела в туалет. Поплакала, умылась, покурила, подкрасилась. Кажется, пробыла там целую вечность. Наверное, он давно уже исчез. И это, наверное, было бы к лучшему. Судя по своему отражению в зеркале, ничем особенно эстетичным мне нечем было порадовать публику. Однако, выйдя в зал, я жадно бросилась искать его взглядом. Слава Богу, он был на месте. Я села, и он посмотрел на меня так, словно вот-вот погладит по головке. Отпив из протянутого бокала вина со льдом, я закусила какой-то ароматной штучкой на шпажке.

— Вот и умница, — улыбнулся мне собеседник. — Редко встретишь такую послушную женщину. Вы, наверное, вообще очень покладистая.